Директория (Французская революция). Директория во Франции (1795 год) Правление директории

I. Образование Директории и возрождение УНР.

В ночь с 13 на 14 ноября 1918 года состоялось тайное заседание Украинского Национального Союза.
На нём рассматривался вопрос о вооружённом выступлении против Павла Скоропадского.
Было провозглашено начало всеобщего восстания против гетмана.
А для руководства этим восстанием была создана Директория.

Она создавалась с конкретной целью – для ликвидации гетманского режима и восстановления Украинской Народной Республики.
Директория имела функции коллективного президента, диктаторскую власть и формировалась на основе компромисса различных политических сил.
Было решено, что Директория останется у власти только до ликвидации режима Скоропадского.
Ну а после победы её заменит представительская власть.

В состав Директории УНР вошли:

Владимир Винниченко, социал-демократ.
Его избрали главой Директории.
- Симон Петлюра, социал-демократ.
Он был выдвинут от сечевых стрельцов.
Его избрали заочно и назначили на должность Головного атамана войск УНР.
- Федор Швец (1882 – 1940), эсер и представитель «Селянской спилки», профессор геологии Киевского университета.
- Опанас Андриевский (1878 – 1955), социал-самостийник, адвокат.
- Андрей Макаренко (1885 – 1963), беспартийный, руководитель профсоюза железнодорожников.

15 ноября 1918 года Директория обратилась к населению Украины с Воззванием (написанным Винниченко).
В нём П. Скоропадского назвали «предателем», «узурпатором народной воли», бывшим царским наёмником, поставили его вне закона.
Призвали население к восстанию против гетманского режима.
При этом народу пообещали:
- Демократические свободы.
- 8-часовой рабочий день.
- Передачу помещичьих земель крестьянам.

В частности в Воззвании говорилось:

«Кто за притеснение и эксплуатацию крестьянства и рабочих и кто хочет господства жандармов и охранок; кто может спокойно смотреть на расстрел мирных студентов озверевшими русскими офицерами, - тот пусть выступает вместе с гетманом и его правительством за единую, неделимую гетманско-монархическую Россию против воли демократии Украинской Народной Республики».

Одновременно с Воззванием Винниченко и Директории появляется отдельное воззвание лично Симона Петлюры.

Оно гласило:

«По приказу Директории Украинской Республики, я, как Верховный Главнокомандующий, призываю всех украинских солдат и казаков бороться за государственную самостийность Украины против изменника, бывшего царского наймита, генерала Скоропадского, самочинно присвоившего себе права Гетмана Украины. По постановлению Директории, Скоропадский объявлен вне закона за преступления против самостийности Украинской Республики, за уничтожение её вольностей, за переполнение тюрем лучшими сынами украинского народа, за расстрел крестьян, за разрушение сёл и за насилия над рабочими и крестьянами. Всем гражданам, живущим на Украине, запрещается, под угрозой военного суда, помогать кровопийце – генералу Скоропадскому в бегстве, давать ему продукты и защиту. Обязанность каждого гражданина, живущего на Украине, арестовать генерала Скоропадского и передать его в руки республиканских властей.
Гетманские распоряжения и приказы по войскам отменяются; войсковые части гетмана Скоропадского, дабы устранить ненужное кровопролитие и разруху, должны перейти в ряды Республики вслед за теми, которые уже перешли.
Войска Республики имеют целью вдребезги разбить строй, установленный гетманским правительством, уничтожить нагайку, на которую он опирался до последнего момента. В этот великий час, когда на всём свете крестьяне и рабочие стали господами, - в эту минуту мы, братья казаки, разве позволим себе пойти за помещиками, за гетманским правительством против своих отцов? В этот великий час, вы, братья казаки, разве осмелитесь служить продажным людям, которые сами продавались и хотят Украину продавать бывшим царским министрам России и господствующему классу – безработному русскому офицерству и мародёрам, которые собрались в контрреволюционное логово на Дону».

Это воззвание было написано Петлюрой через несколько дней после того, как он дал честное слово гетману и его министру юстиции Вязлову не принимать участия в организациях, враждебных гетману.

Центром восстания стала Белая Церковь, которая была полностью захвачена восставшими утром 16 ноября.
Кстати, когда Директория Петлюры со товарищи подняла в Белой Церкви восстание против Скоропадского, вначале с Головным атаманом были только галичане Коновальца.

Основная причина восстания – это неукротимое желание украинских социалистов захватить власть над Украиной в свои руки.

17 ноября Директория подписала соглашение с Большим солдатским советом Германской армии о нейтралитете немцев в ходе противостояния Директория - Гетман.
Германские войска обязывались придерживаться «строгого нейтралитета» в борьбе Директории против гетмана.
Директория, в свою очередь, обещала всеми силами содействовать германским войскам в эвакуации и охране их имущества.

А. Гольденвейзер вспоминал, что:

«Немецкий нейтралитет во время восстания Петлюры не объяснялся ни сочувствием повстанцам, ни (как некоторые говорили) злокозненным желанием оставить на Украине хаос и тем повредить Антанте… У истощённой, уставшей и разочаровавшейся германской армии не было ни малейшей охоты проливать кровь ни за ни против гетмана. Ей хотелось возвратиться поскорее домой: в этом заключалась вся её политическая платформа».

В этот же день бойцы Коновальца подъехали на предоставленных железнодорожниками эшелонах к соседней станции Фастов.
Они захватили её, разоружив ничего не подозревающую «варту».
Затем ими была захвачена станция Мотовиловка (30 км от Киева).
Но далее путь на Киев оказался перекрыт.
Станция Васильков была уже занята посланными гетманом на подавление «бунта»:
- офицерской дружиной в 570 штыков и сабель, под командованием генерала князя Александра Святополка - Мирского,
- бронепоездом,
- отрядом кавалерии, насчитывающим 200 сабель и
- полком личной гвардии гетмана – сердюков в 700 штыков.

Силы сторон были примерно равными.
Исход же предстоящего боя зависел только от инициативы и стойкости противников.

Утром 18 ноября гетманцы прибыли на станцию Мотовиловка.
Там их уже ждали повстанцы Директории - полк сечевых стрельцов, которыми командовал Евген Коновалец.
Не утруждая себя разведкой местности, генерал Святополк-Мирский приказал своим войскам построиться в цепи и наступать по направлению к ближайшему лесу. Там, по его данным, укрывался противник. Князь рассчитывал быстро справиться с бунтовщиками, не ожидая встретить серьёзного сопротивления. Он думал, что придётся иметь дело с вооружёнными крестьянами, которые непременно разбегутся по домам при одном появлении его офицеров.
Однако за подобное легкомыслие гетманцам пришлось заплатить очень высокую цену.
Сечевые стрельцы, прошедшие через горнило мировой войны, в бою были далеко не самым лёгким противником. Глубоко окопавшись в лесу, они встретили наступающих по полю офицеров метким пулемётным огнём.
Сердюки, которые двигались по флангам, сразу замедлили своё наступление, а вскоре и вовсе отстали.
Офицеры же упорно направлялись вперёд, несмотря на огромные потери, и, подойдя к траншеям сечевиков, бросились врукопашную.
Однако силы к этому времени были уже неравны.
И после непродолжительной схватки стрельцы погнали остатки добровольцев по направлению к станции.
Битву сторонники гетмана полностью проиграли.
Офицерский корпус был разбит. Бой стоил жизни половине офицеров гетманской дружины.
Провал офицерского похода объясняется также тем, что части гетманских сердюков, не желая драться с сечевыми стрельцами, оторвались от офицерской дружины и залегли в обороне у села. Многие из сердюков разбежались или частично перешли на сторону восставших.
Лишь бронепоезд смог спасти отряд Святополка-Мирского от полного разгрома.

Узнав об этой битве, на сторону наступающих войск Директории стали переходить части гетмана:
- Запорожский корпус,
- Серожупанная дивизия.

20 ноября повстанческие войска, действующие в районе Киева, подошли к столице и начали её осаду.
Придя в себя от первых военных неудач, генерал Святополк-Мирский организовал новую офицерскую дружину.
Она 21 ноября потеснила наступавших на Киев петлюровцев.
Такое развитие событий привело к переходу к позиционной войне.

В Киеве, при непосредственном участии Директории, был создан подпольный ревком из украинских эсеров, левых эсдеков, большевиков и бундовцев.
Но восстание началось только 22 ноября, когда части Петлюры были уже отбиты от пригородов Киева.
23 ноября восставшие киевляне заняли Подол, Лукьяновку, Куренёвку.
Однако очень быстро, из-за несогласованности сил восставших киевское антигетманское восстание было подавлено.

По воспоминаниям современников, Петлюра с помощью своих агентов начал распускать слухи, что он – сторонник «радянської влади».
И поэтому скоро к нему начало стекаться революционизированное крестьянство.
21 - 23 ноября под Киев стали прибывать крестьянские «ватаги» - отряды повстанцев.
Через три недели положение гетмана стало практически безнадёжным.

В ночь с 12 на 13 декабря 1918 года начался общий штурм Киева войсками Петлюры.
Войска, верные гетману, составляли не более 3000 штыков и сабель.
Петлюровцев же, шедших на штурм, было в 10 раз больше.
Одновременно со штурмом в Киеве вспыхнуло восстание.
И несколько сот восставших (это были боевые дружины, главным образом большевиков и еврейских социалистических партий) захватили рабочие предместья столицы, а также «Арсенал» и военное министерство.

Вот что об этом писал Дмитрий Дорошенко:

«В ночь с 13 на 14 декабря выступили местные боевые отделы, главным образом большевиков и еврейских социалистических партий, и начали захватывать различные учреждения, разоружая небольшие гетманские части. Был обезоружен и отряд личной охраны гетмана. Около полудня повстанцы захватили Арсенал на Печерске, Военное министерство и ещё некоторые учреждения. В то же время в город начали прорываться повстанческие отряды извне».

Интересный момент: 50-тысячная крестьянская армия «головного атамана» Петлюры вступила в Киев под «большевистскими» красными знамёнами, на которых красовались лозунги: «За владу Рад», «За радянську владу» и т. д.

Владимир Винниченко объяснял это так:

«Инициаторы предвидели, что главной силой революционного движения будет сельский и городской пролетариат. И действительно, повстанческая армия пополнялась главным образом пролетарским элементом… Само собой разумеется, что этот элемент не мог удовлетвориться теми неопределёнными лозунгами, которые выставлялись Директорией, и «самочинно» начал их расширять, организуя повсюду революционные комитеты, носившие преимущественно характер советской власти».

Гетман Скоропадский отрёкся от власти:

«Я, гетман всей Украины, на протяжении семи с половиной месяцев прилагал все усилия, чтобы вывести край из того тяжёлого положения, в котором он находится. Бог не дал мне сил справиться с этим заданием, и нынче я, принимая во внимание условия, которые сложились, и, руководясь исключительно добром Украины, отказываюсь от власти. Павло Скоропадский».

В два часа дня гетман бежал из своего дворца.
В мундире немецкого офицера он сел в поезд и укатил в Берлин, в изгнание.
В 20.00 14 декабря весь Киев оказался в руках Директории.
На следующий день состоялся парадный вход частей Осадного корпуса в Киев.

Андрей Дикий вспоминал:

«В пасмурный декабрьский день молча наблюдали киевляне, как по Васильковской улице и Бибиковскому бульвару шли к центру города победители. Сначала «сечевые стрельцы» - галичане, потом – разнообразно одетые колонны «Петлюровской армии», как уже тогда киевляне окрестили вооружённые силы Директории. Ни радости, ни одушевления заметно не было. Единичные и редкие крики приветствия тонули в гробовом молчании жителей столицы, не знавших, что несёт им ближайшее будущее».

О том, что предшествовало этому, красочно описал в своих воспоминаниях Владимир Винниченко:

В тот же день были организованы праздничные манифестации, молебен.
Состоялся грандиозный парад войск на Софийской площади.
Толпы народа и войска приветствовали всех членов Директории.
Украинское духовенство во главе с архиепископом Вишневским, выйдя из ворот Софийского собора, пропело «многие лета» Директории.

Примерно к 20 декабря 1918 года закончились бои против гетманцев и офицерских дружин в украинской провинции.

Восстание закончилось триумфом победившего народа.
Все земли гетманской Украины, кроме Одессы и части Екатеринославщины, оказались под властью правительства Директории.

На фоне этих событий была восстановлена Украинская Народная Республика («вторая УНР»).
Фактически от УНР времен Центральной Рады бралось лишь название.
Форма правления, организация властных структур «второй УНР» принципиально отличались от УНР эпохи Центральной Рады.

Михаил Грушевский предлагал возродить саму Центральную Раду, её законодательство, создать новое правительство, которое бы передало власть Учредительному собранию. Но всего этого не случилось.

Здесь хотелось бы привести отрывок из романа «Белая гвардия», в котором очевидец тех событий Михаил Булгаков, очень точно передал настроение киевлян того времени.

Он короткими, но красочными мазками нарисовал портрет одного из «защитников народа» и реакцию на его действия:

«Именно в городскую тюрьму однажды светлым сентябрьским вечером пришла подписанная соответствующими гетманскими властями бумага, коей предписывалось выпустить из камеры № 666 содержащегося в означенной камере преступника. Вот и всё.
Вот и всё! И из-за этой бумажки, - несомненно, из-за неё! – произошли такие беды и несчастья, такие походы, кровопролития, пожары и погромы, отчаяние и ужас… Ай, ай, ай!
Узник, выпущенный на волю, носил самое простое и незначительное наименование – Семён Васильевич Петлюра. Сам он себя, а также и городские газеты периода декабря 1918 – февраля 1919 годов называли несколько на французский манер – Симон. Прошлое Симона было погружено в глубочайший мрак. Говорили, что он будто бы бухгалтер.
Увы, увы! Только в ноябре восемнадцатого года, когда под Городом загудели пушки, догадались умные люди, а в том числе и Василиса, что ненавидели мужики этого самого пана гетмана, как бешеную собаку, и мужицкие мыслишки о том, что никакой этой панской сволочной реформы не нужно, а нужна та вечная, чаемая мужицкая реформа.
Ещё в сентябре никто в Городе не представлял себе, что могут соорудить три человека, обладающие талантом появиться вовремя, даже и в таком ничтожном месте, как Белая Церковь. В октябре об этом уже сильно догадывались, и начали уходить, освещённые сотнями огней, поезда с Города I, Пассажирского в новый, пока ещё широкий лаз, через новоявленную Польшу и в Германию. Полетели телеграммы. Уехали бриллианты, бегающие глаза, проборы и деньги. Рвались и на юг, на юг в приморский город Одессу. В ноябре месяце, увы, все уже знали довольно определённо слово Петлюра».

Что же дало возможность Директории прийти к власти?

Удачно выбранный момент для восстания.

Именно в середине ноября 1918 года П. Скоропадский только что лишился поддержки Германии.
Потому как та потерпела поражение в 1-й Мировой войне.
И тогда же гетман отказался от государственной независимости Украины и провозгласил непопулярный пророссийский курс.

Народная поддержка.

Директория, хотя и на короткое время, фактичечки стала выразителем интересов большинства населения.
Её выступление, которое в начальном этапе многие считали авантюрой, достигло успеха только потому, что опиралось на подъём народной активности, на массовое движение трудящихся против гетманата и оккупационного режима.

Быстрое формирование многочисленной армии.

В декабре 1918 года в её составе насчитывалось 100 тысяч человек, а по другим данным даже – 300 тысяч.

Под своими знамёнами Директория собрала, хоть и с разными взглядами, но достаточно влиятельных и авторитетных лидеров – В. Винниченко, С. Петлюру, Н. Шаповала, Н. Порша и других.
Это дало возможность сформировать, пусть и не монолитный, однако достаточно многочисленный антигетманский фронт.

В итоге: умело нейтрализовав немцев, перетянув на свою сторону значительную часть гетманских войск, провозгласив популярные в народе лозунги, Директория обеспечила себе победу.

II. Внутренняя политика Директории.

1. Положение новой власти.

Директория представляла орган по руководству антигетманским восстанием.
И поэтому её функции были исчерпаны после того, как 19 декабря 1918 года на Софийской площади в Киеве состоялись военный парад и торжественный молебен в честь победы.
Исходя из этого, М. Грушевский, В. Голубович, А. Жуковский и другие лидеры украинских эсеров настаивали на восстановлении законодательства разогнанной оккупантами Центральной Рады, а также на немедленном созыве этого органа верховной власти.
Однако ни В. Винниченко, ни С. Петлюра не желали отдавать власть новому составу Центральной Рады. Потому как не были уверены, сохранят ли они своё влияние в таком представительном органе.
Чрезвычайно тяжёлое международное и внутреннее положение Украины тоже, казалось бы, убеждало в необходимости организации верховной власти в форме диктатуры, а не парламентской республики. Во всяком случае, такой аргумент использовали члены Директории в ответ на требования их самороспуска.
Но построение власти в форме Директории было удобнее только на первый взгляд.
В действительности это привело к кризису власти, который ещё больше усилил кризис общества.

Политический курс нового режима не отличался последовательностью.

Очень скоро выяснилось, что Директория пришла к власти на волне критики предыдущего режима.
Что она не имела чётких стратегических планов и конкретных тактических задач.
Среди членов Директории и поддерживающих её политических партий не было единого взгляда на форму Украинского государства, его социально-экономический строй, внешнеполитические приоритеты.
Директорию раздирали внутренние противоречия.
Каждый из членов Директории, по свидетельствам современников, был убеждён: только он и никто другой знает, как правильно формировать и утверждать идеи независимости в державе.

Глава Директории Владимир Винниченко всё более симпатизировал коммунистическим идеям.
Он и его сторонники отстаивали идею создания трудовых советов («советскую платформу»).
Искали возможность союза с российскими большевиками.
Выступали за приоритетное решение социальных проблем.

Петлюра был, по сути, его антиподом, человеком действия.
Причём – человеком достаточно амбициозным, не выносившим никакой критики.
Он подключился к организации восстания на самом последнем этапе, потому как сидел в тюрьме. Когда установилась власть Директории, многие даже пошучивали: Винниченко со товарищи, дескать, организовали восстание специально для Петлюры, который пришел на всё готовое и возглавил его.
Симон Петлюра надеялся найти общий язык с Антантой.
Он и его сторонники первоочередными задачами считали укрепление независимости государства путём усиления армии и административных органов.

Другие, менее известные члены Директории, тоже получили от современников свои характеристики:
- Один оказался честным человеком, но и только - далёким от жизни учёным.
- Другой энергичен, но не имеет опыта работы и соответствующего образования.
- Третий не разделял ничьих убеждений, при любых обстоятельствах оставался себе на уме.

Получается, что главный орган государственной власти не смог объединить все лучшие украинские силы вокруг единой идеи.

К тому же деятельность Директории парализовало личное соперничество Винниченко и Петлюры.
Очередной раз подтвердилась поговорка «Сколько украинцев столько и партий».

Правительство Директории всё время менялось.
По очереди его возглавляли: В. Чеховский, С. Остапенко, Б. Мартос, И. Мазепа, В. Прокопович.

Директория изначально не смогла уладить внутренние противоречия хотя бы на время.
Результат: Директория и правительство не имели чёткой концепции и программы дальнейших действий.
Говоря проще, люди получили власть, но не знали, как правильно ею распорядиться и что с ней вообще делать.

Исчерпывающую и правдивую картину настроений и общей обстановки этого времени дал в своей книге «Украина в огне и буре революции» бывший премьер петлюровского правительства Исаак Мазепа:

«В правительстве Директории шла борьба между двумя направлениями: одни стояли за соглашение с Антантой, другие – за союз с Москвой. Винниченко был за мир с Советской Россией, но часто колебался и не знал, как поступить. Глава правительства, Чеховский, твёрдо стоял за соглашение с Москвой. Большинство эсеровских лидеров, как Грушевский, Шаповал, Любинский и другие, солидаризировались с Винниченко и Чеховским и склонялись больше к союзу с Советской Москвой, чем с Антантой.
Вообще, внутренняя ситуация на Украине была неблагоприятна для успешной обороны Украины. Помимо тяжёлого положения, в котором находилась армия, среди самих украинских руководящих кругов происходил глубокий процесс разъединения на два лагеря: одного – противобольшевистского и другого, который склонялся к идеологии большевиков. Неудачи Центральной Рады в предыдущий период революции и расширение симпатий к большевикам среди украинских масс – всё это на многих влияло так, что они считали, что нужно и нам, украинцам, стать на позицию Советов, чтобы не разойтись со своим народом. Усилению этих настроений весьма содействовали тогдашние события в Австро-Венгрии и Германии, где создавались правительства с социалистами во главе. Было почти общее мнение, что началась мировая социалистическая революция, и потому и на революцию на Украине смотрели, как на «начальную фазу мировой революции».

В результате в УНР воцарилось двоевластие:

С одной стороны, блокировались идеи передачи власти трудовым советам. Назначались на местах коменданты и комиссары, которых фактически никто не контролировал.
- С другой – народ сам формировал альтернативные органы власти – популярные революционные комитеты и Советы рабочих и крестьянских депутатов.
Они теоретически, вроде бы и, поддерживали Директорию.
Но только вот их не поддерживали назначенные той же Директорией комиссары и коменданты.

Как писал Владимир Винниченко в своей книге «Из истории Украинской революциии»:

«…На эти должности часто попадали люди ни к чему не годные и, главное, иногда не только не социалисты, но и не демократы. Единственным признаком пригодности для должности служило «украинство» кандидатов.
…В результате над населением часто совершались насилия, несправедливости, брались взятки, покрывались спекулянты и гетманцы, защищались интересы помещиков и разных социальных преступников, известных всей округе своими прежними бесчинствами».

2. Политические мероприятия.

Основные положения:

Ликвидация режима Скоропадского.
- Восстановление независимой Украинской Народной Республики, в которой действуют все законы Центральной Рады.
- Обещание экспроприации государственных, церковных и крупнопоместных землевладений для передела их между крестьянами.
- Обязательство правительства действовать в интересах рабочих, крестьян и «трудовой интеллигенции» и лишить избирательных прав земельную и промышленную буржуазию.
- Власть на местах передаётся трудовым советам.
- Законодательная власть принадлежит Трудовому Конгрессу, избираемому трудящимися.
- Налаживание международных отношений на принципах нейтралитета и мирного сосуществования с народами всех государств.
- Восстановление 8-часового рабочего дня и свобод, отменённых гетманом.

Но, как писал Владимир Винниченко:

«…Эта декларация не проводилась в жизнь. Она осталась на бумаге, а деятельность властей Директории совершалась по совсем иной, неписаной и неопубликованной программе».

Вот что вспоминал, например, Гольденвейзер:

«Первые дни Директории живо напомнили мне начало ноября 1917 г., когда впервые над нами получили власть украинцы. Сразу в политике и общественности установился тот же грубоватый и вызывающий тон. Но только на этот раз наши властители, имел за собой феерический успех поднятого ими восстания, чувствовали себя уже подлинными национальными героями. Поэтому время владычества Директории, каких-нибудь шесть недель, было временем самого необузданного украинского национализма и русофобства. И вместе с тем это было время неслыханно кровавых и жестоких еврейских погромов.
Единственное административное мероприятие, которое Директория успела не только декларировать, но и осуществить, было снятие всех имевшихся в городе русских вывесок и замена их украинскими. Центр тяжести приказа лежал не в том, чтобы каждый магазин имел обязательно украинскую вывеску, а в том, чтобы русские вывески были обязательно сняты. Русский язык не допускался даже наряду с украинским. Вывески же на иностранных языках не подлежали снятию.
…Весь город в эти весёлые дни представлял собой гигантскую малярную мастерскую. Улицы были полны лестниц, ведёр с красками и.т.п. Особые патрули расхаживали по городу и проверяли, исполнен ли приказ. В случае каких-либо орфографических сомнений они же разрешали их с авторитетностью академии наук...
…В области административной деятельности Директория доказывала свою левизну объявлением о проверке сейфов, изъятием ценностей у ювелиров многочисленными арестами. Эти последние производились так беспорядочно и бесконтрольно, что трудно было установить, где был арест, а где налёт и похищение. Многократно и худшем виде повторялась история с А.. Ю. Добрым.
Время Директории вообще было для города Киева эпохой хулиганства отменного. Из всех властей, которые царили над нами за эти пёстрые четыре года, ни при одной не расцвели такими пышным цветом налёты, грабежи и вымогательства...»

А вот что писал о первых днях правления Директории Андрей Дикий:

«Новая власть быстро захватила все государственные и общественные учреждения и уже на следующий день занялась работой. Прежде всего, приказом нового коменданта – австрийского капитана, галичанина Коновальца, было предписано все вывески на русском языке переменить на украинские. С утра до вечера трудились маляры и столяры, меняя вывески. Киев был «украинизирован» под редакцией галичан – «сечевых стрельцов», благодаря чему немало прирождённых украинцев-киевлян не понимали многих вывесок, т. к. каждый «стрелец» редактировал по-своему.
Одновременно с этим начались охоты на гетманцев и контрреволюционеров, во время которых одних просто пристреливали, а других «брали в плен» и препровождали в Педагогический музей – здание, где раньше заседала Центральная Рада.
Через несколько дней тысячи этих «пленных», как сельди в бочке, заполнили огромное здание музея. Позднее немцы, опасаясь расправы «петлюровцев», вывезли их в Германию».

Любые собрания оказались под запретом.
Пресса была взята под жесточайший контроль.
Были разогнаны профессиональные и иные рабочие организации.
Карательные подразделения петлюровцев, преследуя большевиков, расстреливали своих жертв без суда и следствия.

26 декабря 1918 года было сформировано правительство Директории – Совет Народных Министров УНР.
Возглавил его украинский социал-демократ В. Чеховский.
За исключением двух беспартийных, правительство состояло из представителей украинских партий, объединённых в Украинский Национальный Союз.

Правление Директории началось с разрушения старого государственного аппарата.
Было принято постановление о немедленном увольнении всех служащих (включая даже учителей), назначенных при гетмане. А ведь среди них было много хороших специалистов.
Часть из них была привлечена к судебной ответственности.
Первый премьер гетманского правительства М. Устимович был убит повстанцами, Ф. Лизогуб пропал без вести, некоторые министры сидели в тюрьме.

Но!
Распустив старый государственный аппарат, Директория не смогла навести порядок и организовать эффективное управление государством.

Сразу же началось подавление крупной промышленной и аграрной буржуазии.
Они были лишены избирательного права.
Проводились обыски в особняках миллионеров.

Было запрещено употребление русского языка.
В ночь на Новый год поспешно сняли все вывески и объявления на русском языке.
В петлюровской печати была развёрнута оголтелая пропаганда превосходства украинской нации.
Украинским парням официально рекомендовалось брать жён только из своей украинской среды в целях спасения казацкой нации от вырождения.
Преподавание русского языка было запрещено.
Началась насильственная украинизация.

Вот что вспоминал генерал Деникин о насильственной украинизации:

«Украинизация, начавшаяся с вывесок, в формах исключительно грубых и пошлых захватила школу, церковь, печать и вызвала новую чистку служивого элемента во всех сохранившихся ещё государственных учреждениях. Борьба с украинством была объявлена приказом Петлюры государственным преступлением, подлежавшим ведению полевых судов, причём под понятие его подводилась всякая критика действий Директории и поставленной ею власти. Приказ грозил ответственностью «по законам военного времени» и поручал наблюдение за его исполнением «всем чиновникам республики», вменяя им в обязанность «направлять виновных в ближайшие войсковые части или к коменданту». Точно так же по законам военного времени Директория обещала карать «всякую агитацию за пропаганду лозунгов бывшего гетмана о федерации (с Россией)». При всём этом члены Директории именовали себя представителями демократии, а введённый ими строй – демократической республикой».

Систематическая травля русских и евреев естественным образом приводила к массовым расстрелам, грабежам и погромам.
Шовинистическо-великоукраинская (или «нацистская») политика режима петлюровщины базировалась на антисемитизме и русофобии.

Здесь хотел бы привести некоторые абзацы из открытого письма главе Директории УНР атаману Симону Петлюре от Василия Шульгина – редактора газеты «Киевлянин»:

«Генерал Бертелло недаром публично признал Вас виновником всех ужасов, совершающихся по краю. Да, Вы – причина всех этих ужасных убийств и зверств, которым подвергается интеллигенция в городах и всё мало-мальски зажиточное крестьянство. Это Вы Вашими воззваниями и обещаниями натравили на них преступные или неустойчивые элементы…
Вы отлично знаете, что по переписи 1917 года 62 процента населения города Киева считают родным своим языком русский язык, и только 9 процентов – украинский. И вот Вы, называющий себя демократом, в угоду этим 9 процентам запретили все русские газеты, сняли или варварским образом уничтожили все вывески и надписи на русском языке, заменивши их безграмотным жаргоном галицийского происхождения. Под страхом смертной казни Вы запретили в русском городе Киеве, который считается колыбелью Руси, всякое проявление национальных стремлений, называя это государственной изменой. Подкованный сапог Коновальца, австрийского капитана, измывается над несчастным русским городом…
Захватив в плен город, сданный Вам презренным Скоропадским, Вы по тайному списку, составленному Коновальцем, расстреливаете по ночам беззащитных людей. Вы заперли их в музее, заманив туда обманным образом, и обрушили на их головы стеклянный потолок, искалечивши сотни людей, доверившихся великодушию Петлюры. Вы арестовываете их по всем дорогам, когда они бегут из Киева, сделавшегося огромным застенком…»

Фактически всю интеллигенцию (адвокатов, врачей, профессуру, учителей средних школ и т. п.) лишили политических прав.

Аннулировали свидетельства об образовании, выданные большевистской и гетманской администрацией.

Эти непродуманные шаги лишили Директорию поддержки национальных меньшинств и подавляющего большинства специалистов, промышленников, чиновников государственного аппарата.

3. Аграрная политика Директории.

Непоследовательность курса Директории проявилась, прежде всего, в разработке аграрной политики.

Было провозглашено о ликвидации частной собственности на землю и декларировано изъятие земли у помещиков без выкупа.
Этим Директория отвечала на запросы крестьянства.
Но сроки и порядок раздела земли не определялись.
То есть не давался ответ на главный вопрос: когда же крестьянство получит землю?
- Одновременно Директория стремилась успокоить и помещиков, пообещав им компенсацию затрат на разнообразные (агротехнические, мелиоративные и др.) усовершенствования, ранее проведённые в имениях.
- За помещиками оставались их дома, где они жили до сих пор, племенной скот, виноградники и.т.п.
- Было также объявлено о неприкосновенности земель промышленных предприятий и сахарных заводов, принадлежавших промышленникам и помещикам-сахарозаводчикам.
- Собственность и земли польских, австрийских и немецких помещиков оставались неприкосновенными.
«…Взять под охрану все принадлежащие иностранным подданным нетрудовые хозяйства и оставить их неприкосновенными».
- В руках зажиточных крестьян оставались участки площадью до 15 десятин земли.
Проявляя заботу об охране помещичьих земель, Министерство продовольственных дел в середине января 1919 года разослало инструкцию.
В ней требовалось «не допускать никаких самоуправных поступков на экономиях, а виновных привлекать к военному суду».
Большинство крестьян расценило эти мероприятия как помещичьи и прокулацкие.
Помещики, в свою очередь, тоже были недовольны политикой Директории.
Через 2 месяца правительство УНР обусловило передачу земли крестьянам несколькими обременительными обязательствами.
Владельцы за полученные участки должны были:
- передавать государству третью часть урожая,
- полностью оплачивать стоимость вспашки земли,
- предварительно выплатить все налоги.

Таким образом, аграрная политика Директории не удовлетворяла ни крестьянство, ни помещиков.
Крестьяне всё больше убеждались, что от Директории ни помещичьих, ни кулацких земель им не получить.

В одном из сообщений от 15 февраля 1919 года из села Чернятин Подольской губернии говорилось:

«Создалось у крестьян мнение, что им землю дают зимой, а летом землёй распоряжаются паны… Крестьяне настроены против Директории, элементы большевистские имеют большое влияние, как только придут большевики, то всё население присоединится к ним… Население очень хочет, чтобы большевики пришли как можно скорее, потому что они бьют панов и передают народу панское добро».

Из села Тёрновки той же губернии сообщали, что «большевиков ждут как друзей».

Директория продолжила практику реквизиции продовольствия.
Правда, в начале её действия в этом направлении были более мягкими, чем при Скоропадском.
Но когда положение Директории, усложнилось, она пошла на резкое увеличение норм хлебосдачи новым законом от 15 августа 1919 года.
Планировалось их увеличение в 3 - 5 раз.
В хозяйствах, которые имели свыше 16 десятин земли, урожай изымался полностью.

Принятые меры позволили Директории содержать армию и государственный аппарат.
Но ситуацию в городах они существенно не улучшили.
Крестьяне же, как всегда, несли на себе всю тяжесть войн, экономической анархии и государственного произвола.

4. Промышленность.

В области промышленности Директория провозглашала:
- Принятие мер по восстановлению промышленности.
- Введение рабочего контроля на производстве.
- Принятие мер по оказанию помощи безработным и другим категориям нуждающихся.

Директория декларировала преданность интересам рабочего класса, необходимость рабочего контроля.
Однако на деле Директория или её атаманы:
- подавляли забастовки,
- запрещали рабочие организации политического характера,
- разгоняли профессиональные союзы.
И при всём этом социально-экономические реформы были отложены.
- Сохранилась частная собственность на средства производства.
Фабрики, заводы, шахты, рудники и другие промышленные предприятия остались в руках капиталистов.
- Фабриканты и заводчики закрывали предприятия, выбрасывая рабочих на улицу.
- Народное хозяйство продолжало разрушаться.
- Рабочие массы голодали.

«Остановилось строительство, недостаток жилья ощущает каждый горожанин, в стране богатой хлебом, - города сидят без хлеба; мало освещены; останавливаются трамваи, чрезвычайно растут цены на предметы первой необходимости; сёла совсем не имеют света, кожи, мануфактуры, а поэтому переходят к натуральному хозяйству… Из-за недостатка топлива и смазки сокращается движение на железных дорогах; из-за отсутствия сырья и топлива не работают заводы, почта и газеты в провинции по большей части не получаются или доходят тогда, когда события выглядят уже по-иному… Стоимость денег падает, торговля превратилась в спекуляцию, и цены растут с каждым днём».

5. Торговля.

26 января 1919 года Директория упразднила временный Закон Гетманского правительства об уголовной ответственности за превышение предельно допустимых цен, спекуляцию.
Был принят новый закон, в соответствии с которым спекуляцией считались любые операции с товарами, сырьём, денежными знаками.
Закон предусматривал достаточно суровые наказания за спекуляцию.
Однако, несмотря, на суровые меры, торговля на «чёрном рынке» процветала.
Она причиняла огромные убытки государству, ухудшала и без того тяжёлое материальное положение малообеспеченных слоёв населения.

В целом политика правительства Директории в большинстве случаев носила декларативный характер.
Ни одно из социально-экономических мероприятий, о необходимости которых заявляла Директория, не было претворено в жизнь.
Всё это обусловило быстрый отход от Директории большинства населения.
Крестьянство и солдатские массы оказывали поддержку большевикам, начавшим наступление против петлюровцев.
Армия Директории разбегалась.
Ширились беспорядки и самоуправство местных атаманов.

Итак, политический курс Директории имел противоречивый, непоследовательный характер, что усиливало дестабилизация украинского общества.
Единственная забота Директории была о том, как бы удержать власть. А вовсе не о том, как бы принести пользу своему народу. Хотя об этом много и часто говорилось…

Чтобы создать впечатление демократизма новой власти, Директория 12-15 января 1919 года спешно провела «выборы» в «Трудовой конгресс».
С его помощью националисты пытались укрепить своё положение.
Но только вот выборы в Трудовой конгресс не вызвали никакого интереса у населения.
Да и далеко не везде они могли быть проведены вследствие анархии.
Было немало случаев, когда в населённых пунктах в несколько тысяч голосовало всего-навсего десятка-два «трудового элемента».
Большевики бойкотировали их.
Они использовали предвыборные собрания для разоблачения демагогического и антинародного характера деятельности Директории, её контрреволюционной сущности.
Большинство рабочих в выборах участия вообще не принимало.
Тем не менее, Конгресс был «выбран», и день его созыва назначен на 22 января.

Трудовой Конгресс открылся 23 января 1919 года, на следующий день после помпезных торжеств на Софийской площади.
Из 593 депутатов, как предусматривал избирательный закон, на конгресс прибыло около 400 (из них 36 от ЗУНР).

Заседание Трудового Конгресса, которому отводилась роль революционного парламента, Директория провела в Киеве в помещении оперного театра.

Главной задачей конгресса было придание власти Директории легитимного представительного характера.

Хотелось бы отметить вот что.
К тому времени, когда открылся в Киеве Трудовой конгресс, уже почти вся Украина была под властью украинского Советского правительства (Харьковского).
А украинские советские части, во главе с Таращанской и Богунской дивизиями, подходили к Киеву.

Все противоречия во взглядах на форму Украинского государства, его социально- экономический строй, внешнеполитические ориентиры с новой силой проявились в ходе работы конгресса.

Состав Конгресса раскололся на 3 непримиримых лагеря:

- « Селянскую Спилку» и группу Галагана.
Они выступали за доверие Директории.
- Меньшевиков, бундовцев и эсеров российской ориентации.
Они призвали участников форума брать власть в свои руки.
- Левые течения УСДРП (независимые социал-демократы) и УПСР (боротьбисты).
Они требовавли установления Советской власти, в органах которой находились бы исключительно рабочие и крестьяне.

«В напряжённой обстановке проходили заседания Конгресса в городском театре, битком набитом публикой в солдатских шинелях и, конечно, при оружии. У многих на поясах бомбы. Публика бурно реагировала на выступления ораторов, начиная от: «Слава!» и кончая свистом и матерной руганью… Волны махорочного дыма, шум, угрозы, одобрение… А издали доносится канонада – к Киеву подходят большевики. Генерал Греков сообщает Конгрессу, что они уже в Семиполках», - так описывал заседание один из его участников.

Руководитель сечевых стрельцов предложил образовать вместо Директории военный триумвират в составе С. Петлюры, командира корпуса Е. Коновальца и его заместителя А. Мельника.
- Один из лидеров украинских социал-демократов Н. Порш защищал парламентский путь развития.
Он высказался против как диктатуры пролетариата, так и военной диктатуры.
- Представитель эсеров Н. Шаповал доказывал, что необходимо немедленно установить в Украине Советскую власть, потому что именно этого требует трудовой народ.

Конгресс вынес решение о слиянии УНР с ЗУНР в одно государство – Соборную Украину.
Правда, к тому моменту правительства обоих сливающихся государств уже висели на волоске и готовились к дать дёру в сторону бывшей русско-австрийской границы.

Накануне закрытия Конгресса был принят Закон о форме власти в Украине.
В соответствии с ним вся полнота власти в Украине временно переходит к Директории.
Она получила право:
- издавать законы,
- осуществлять верховное управление в стране,
- формировать правительство.
Эти положения не вносили ничего нового в объём реальных полномочий Директории. Но закон делал власть Директории легитимной.
Из органа по руководству антигетманским восстанием она превращалась в высший орган власти, получив её как бы от Конгресса трудового народа.

Функции главы государства Конгресс поручил исполнять В. Винниченко.

Конгресс поручил Директории и Совету народных министров работать в направлении решения таких задач:
а) осуществление земельной реформы путём передачи земли трудящимся без выкупа;
б) ликвидация безработицы среди пролетарских слоёв населения путём восстановления работы промышленных предприятий;
в) оборона независимости республики.

Трудовой конгресс так и не смог развязать назревших проблем.
Декларации и постановления делегатов сразу же превращались в ничего не значащий клочок бумаги.
28 января в связи с угрозой захвата большевиками Киева Конгресс трудового народа прекратил свою работу и самоликвидировался.
Участники этого «выразителя воли всего украинского народа», по деликатному выражению И. Мазепы, «разъехались».
На самом же деле «разъезжаться» им было некуда, так как почти вся Украина уже была под властью большевиков.
И потому они, по выражению одного из участников Конгресса, «рассеялись и растворились в массах».
Часть из них успела бежать с Директорией и пережила с ней всю «колёсную эпоху».
Конечно же, Конгресс трудового народа был сформирован поспешно, на основе куриальной, непропорциональной избирательной системы и не выполнил учредительных функций.
Но он, всё же, стал попыткой создать революционный парламент Украины. Причём, на основе соборности украинских земель.

7. Атаманщина (атмосфера анархии и произвола).

На территории, ещё оставшейся под властью С. Петлюры, получает полную власть разнузданная атаманщина, подвергающая невероятным насилием рабочий класс и крестьянство…

Жизнь в украинской провинции с декабря 1918 года оказалась под контролем сотен местных командиров.
Это были атаманы и батьки, которые руководили повстанческими и военными формированиями.
Иногда подобные отряды защищали интересы отдельной волости или села.
Иногда воевали между собой.
Иногда сражались против городов, где «сидела» враждебная крестьянам власть. Власть, от которой только и было «проку», что получать приказы и принимать «карательные» и реквизиционные отряды.
Начав с сельских «вождей», атаманы очень скоро входили во вкус власти. И претендовали порой уже и на всеукраинскую власть.

Распадалась не только держава.
Но распадалась и армия УНР, которая состояла на 70 % из крестьянских повстанческих отрядов.
Атаманы не желали никому подчиняться, не хотели далеко удаляться от своих районов...

«Где собирается два украинца, появляется три гетмана», - гласила пословица.
Сельская Украина была поделена между несколькими десятками атаманов.
Они мнили себя вполне независимыми предводителями.
И могли переходить от петлюровцев к «красным», а попробовав «красной власти» - снова к петлюровцам.
Атаманы водили за собой «из огня да в полымя» слабо разбиравшееся в политике крестьянство.
Атаманы мечтали реализовать на Украине своё видение «воли и свободы».
Это была своеобразная вождистская, народная элита.
А «атаманская идея» заключалась в бесконтрольности местной власти самоорганизации сёл, которые враждебны городской культуре и городской власти.
В «атаманщине» заглавную роль играл «человек с ружьём». Человек, которому оружие открывало путь к вседозволенности.

Живучесть атаманщины связана с тем, что Петлюра не имел резервов, искал силы, на которые можно было опереться в борьбе с «красными».
Он был вынужден снабжать атаманов деньгами и оружием, чтобы объединить все антибольшевистские силы.

Другая сторона атаманщины - переход местной власти на территориях, контролируемых петлюровцами, к военным.

Владимир Винниченко писал:

« ...Атаманы не только военные дела решали, но все политические, социальные и национальные... Они вводили осадное положение, они ставили цензуру, они запрещали собрания».

К примеру, Болбочан на Левобережной Украине разгонял рабочие и крестьянские съезды, расстреливал и порол розгами рабочих и крестьян.
На местах атаманы были «богами».
«Болбочанскую» политику проводили и сечевые стрельцы Коновальца, с которыми Петлюра целиком консолидировался.
Их общими усилиями:
- Киев был объявлен в «осадном положении»,
- введена цензура на прессу,
- запрещены съезды и собрания.

Вот те основные черты, какими характеризовалась атаманщина (по определению Винниченко):

«Бесконтрольность, безответственность, самовластие, неспособность к организации, малороссийский патриотизм и нелепый шовинизм...»

«Атаманом мог стать всякий, кто хотел. Главным атаманам выдавалось удостоверение, что такое-то лицо уполномочено формировать « отряд», ему давалось несколько миллионов рублей и новый атаман начинал свою деятельность. Разумеется, ни отчётов, ни контроля, ни ответственности за деньги и за свою деятельность эти « национальные герои» по примеру « главного национального героя» не признавали. Формально они как будто подчинялись главному атаману, но в сущности эта « честолюбивая балерина» боялась этих атаманов, заискивала их расположения и не смела ни за какие преступления наказать этих героев, чтобы не потерять среди них популярности.
А потому эти атаманы и атаманцы свободно раскрадывали деньги, пьянствовали, бесчинствовали и устраивали еврейские погромы».

В итоге, как писал Винниченко:

«Политика атамана Балбачана в Харьковщине, Полтавщине, Екатеринославщине, политика Ангела в Черниговщине, политика атаманов Коновальца и Петлюры в Киевщине вскоре привела к тому, что почти вся Украина снова поднялась».

8. Еврейские погромы.

Чувствуя полную свою безнаказанность, петлюровцы перешли к массовому ограблению и истреблению еврейского населения.

В это время из уст в уста передавались страшные имена атаманов петлюровской армии.

Это был атаман Струк, который в Чернобыле собственноручно топил евреев.
- Это был атаман Соколовский, полностью очистивший от евреев Радомышль.
- Это были атаманы: Зелёный, Волынец, Козырь-Зирка, Григорьев, Лесник, Шепель, Лютый, Степовой, Трепет, Слива, Тютюник, Железняк, Дорошенко и другие.

Все они считали верховного атамана своим безусловным лидером.
И все они входили в состав вооружённых сил УНР, главнокомандующим которых был Петлюра.
Безнаказанность грабежа и убийства пьянила погромщиков.
Они чувствовали себя гигантами, «сверхчеловеками», которым дано право распоряжаться чужими жизнями.

Владимир Винниченко писал:

«...Я не буду приводить описаний всех тех ужасов, которые тяжёлым кошмаром стояли над Украиной в продолжение долгих месяцев. Достаточно сказать, что редко можно было встретить какое-либо местечко или город на территории атаманщины, где жили евреи, и где не погуляла бы атаманская рука, где не было бы грабежа, издевательств и убийств безоружных людей, начиная со стариков и кончая грудными младенцами...»

Чудовищные погромы прошли в Житомире, Бердичеве, Проскурове, Фастове.
В Фастове, к примеру, петлюровцы во главе с атаманом Семесенко сжигали жителей живьём в зданиях.
Они применяли медленное сжигание на огне, четвертование, вырезание букв и знаков на теле.

Хотелось бы отметить ещё вот что.
Все погромы имели грабительскую и садистскую подоплёку и сопровождались грабежами, изнасилованиями, всевозможными надругательствами, избиениями.

А теперь немного фактов.

Для массового уничтожения евреев во времена Директории были созданы специальные карательные отряды.
Они назывались «курени смерти».
По поручению Петлюры их формированием занимался будущий «вождь» ОУН Евген Коновалец.

Сценарий погромов был простой.
Евреев, первым делом, обвиняли в сочувствии к большевикам.
Требовали огромную контрибуцию (чтобы потом не рыться среди трупов).
Ну а получив её, начинали кровавую резню.
С убитых снимали одежду и обувь, срывали серьги, отрубали пальцы с кольцами.

Вот что по этому поводу писал в Нью-Йорке в начале 20-х годов прошлого века глава комитета помощи жертвам погромов, который действовал под патронатом Красного Креста Е. Хейфец:

«Еврейские погромы начинались и заканчиваоись по сигналам, чаще открытым, иногда скрытым. Все погромы, совершаемыерегулярными войсками Директории, проводились по определённому общему плану».

В Проскурове (ныне Хмельницкий) 15 феврвля 1919 года регулярные отряды петлюровской армии по приказу своего командующего атамана Семесенко за 4 часа вырезали 1650 евреев.

Ворвавшись в дома, свидетельствовал Хейфец, петлюровцы:

«Вынимали сабли и начинали рубить жителей без оглядки на возраст или пол… Они бросали ручные гранаты в укрытия. И целые семьи были уничтожены таким способом».

Каменец-Подольский.
«Некоторых евреев подвешивали за руки, и их палачи отрубывали разные части тела. Других живьём поджаривали на огне… Третьим вырывали языки, выкалывали глаза, отрезали носы».

Умань.
«Целые семьи уничтожены. Имели место многочисленные случаи умышленного варварства: отрубывание рук и пальцев, чтобы забрать золотые кольца, отрезание ног, носов, ушей, грудей».

«…Любимой игрой петлюровцев было ставить евреев в ряд, стрелять и наблюдать, скольких можно убить одной пулей».

Французский писатель Анри Барбюс в рассказе «Пока мы праздновали мир» так описывал ужасную картину одного из погромов:

«Лежат только трупы и трупы – пять, десять, двадцать, и ещё, и ещё, заколотые штыками, изрубленные, скорченные в предсмертных муках: дети и младенцы, одни с отрубленными головами, другие – с головами, разбитыми, словно яйца, о кирпичный угол…»

Полковник Фриденберг, член специальной комиссии войск Антанты на Украине в 1919 году заявил:

«Петлюра сам погромщик. Его армия – это банда погромщиков. Мы имеем особые доказательства этого».

Как пишет Финькельштейн Юрий в документальной биографии « Симон Петлюра»:

«С. Петлюра принёс в жертву евреев, дабы сохранить приверженность и поддержку озверевших от крови и безнаказанности «куреней смерти», «запорожцев», «серожупанников», «сечевых стрельцов» или обыкновенных бандитов, находившихся в подчинении бесчисленных ангелов, зирок, струков и шепелей. Никакой чёткой грани между «строевыми», « регулярными» частями и партизанской вольницей у петлюровцев не было...
...Житомирский погром проходил непосредственно на глазах самого Петлюры, одобрившего действия атаманов Захарчука и Петрова. С одобрения Петлюры действовали атаманы - погромщики Ангел, Ковенко, Палий, Удовиченко. Геноцид осуществлялся официально и изображался как военная победа петлюровцев. Подобные «победы» были одержаны в Овруче, Василькове, Домбровце, Коростене, Коростышеве, Полтаве, Кобеляках, Лубнах, Ромодане, Тараще, Богуслеве, Балте и других селах и местечках Украины. По самым приблизительным подсчётам, в ходе погромов погибло, как минимум, 150 тысяч человек».

Эти небывалые до того массовые еврейские погромы были репетицией холокоста.
При Петлюре по Украине прокатилось 1295 еврейских погромов. И как следствие их – тысячи убитых и замученных людей, сотни разрушенных и сожжённых городов и селений.

Атаман Петров, военный министр Петлюры, сказал пришедшей к нему делегации евреев:
«Еврейские погромы – это наше знамя!».

Можно привести и телеграмму Петлюры (февраль 1919 года) полковнику Семененко – непосредственному организатору печально известного погрома в Проскурове, о котором широко писали в то время европейские газеты.

Процитируем этот документ:

«Секретно и очень важно. Всё указывает на большевистское восстание части еврейского населения. Подавить беспощадно силою оружия, чтобы ни одна еврейская рука не поднялась в Подолии против возрождающейся Украины.
Главный Отаман».

С. Петлюра, как главный атаман войск Директории, полностью несёт ответственность за позорные действия командиров войск, группировок УНР против мирного еврейского населения.

Вот фрагменты из письма бывшего полковника армии УНР Гавриила Петровича Антоненко адвокату Ш. Шварцбарда Торресу (13 декабря 1926 года):

«...Действия Петлюры, поощряющие грабёж и насилие, и создали ту волну погромов, какие разразились с января 1919 г...»
«Петлюра лично назначая части, разрешая атаманам грабить и резать «жидов»…
«...о том, что С. Петлюра разрешил грабить и резать «жидов», в армии его все знали. Знали и то, что резня «жидов» расценивается им, С. Петлюрою, как храбрость, равная боевым на фронте заслугам...
...Все вышеизложенное точно и неоспоримо устанавливает тот факт, что Петлюра является главным виновником и организатором еврейских погромов на Украине...»

Но от петлюровцев страдали не только евреи, а и украинцы тоже.

Вот что, к примеру, рассказывала Татьяна Леоненко (Черниговская область):

«Когда в 1918 – 1920 годах гуляли по Украине петлюровские банды, дедушка работал у судовладельца капитаном, водил по Днепру пароходы, перевозил пассажиров и различные грузы. Рассказывал, что в районе Киева, Херсона и Пинска от петлюровцев просто не было житья: они нападали на пароходы и баржи, избивали и грабили людей, забирали ценные грузы.
Однажды петлюровцы напали на судно, которое вёл мой дедушка.
«Что вы делаете, люди добрые! – взмолился он. – Не трогайте груз! Пароход не наш, мы тут работаем по найму. Вы уедете, а хозяин с нас три шкуры спустит! Пожалейте нас, ведь у нас дома жёны и дети!» На свою беду, дедушка сказал всё это по-русски. Ох, как взбесились петлюровцы! «Ти москаль чи жид?! – закричали они. – Чому такою мовою говориш?!» Начали они избивать моего дедушку. Били сперва прикладами, потом – сапогами. Били жестоко, до крови. Так же зверски расправились со всей командой, многих матросов застрелили, одному, который пытался сопротивляться, отрубили руки и выкололи глаза. Женщин-пассажирок изнасиловали, всех ограбили. Дедушка мой после побоев стал инвалидом, тяжело болел и в 1924 году умер…
В нашем посёлке Радуль петлюровцы оставили о себе кровавую память. Сколько людей эти бандиты утопили в Днепре! Связывали несчастным руки колючей проволокой, привязывали на шею камень и сталкивали с обрыва в воду. В одной семье маленькая девочка от страха спряталась под печку. Её маму, папу и бабцшку гайдамаки зарубили шашками, а ребёнка не заметили. Могла бы выжить девочка, да на свою беду всхлипнула под печкой. Услышал это один из петлюровцев, за ножки вытащил девчушку из-под печки, вышел во двор, размахнулся что есть силы да головой об дверной косяк и ударил ребёнка! Всё это видел соседский мальчик Миша, который спрятался от бандитов на вербе. Его родителей в тот день убили, а Миша уцелел».

9. Директория и махновцы.

Директория стремилась не допустить конфликта с Нестором Махно.
Так как за ним стояли широкие массы крестьянства Екатеринославщины и Северной Таврии.
Петлюровское командование очень высоко ценило военные способности Нестора Махно.

К примеру, генерал-хорунжий, квартирмейстер украинской действующей армии Капустянский так отзывался о батьке:

«Атаман Нестор Махно был без сомнения способным, выдающимся человеком, и хорошо выполнял роль вожака повтстанческих революционных масс».

Представители Симона Петлюры официально обратились в штаб Махно с предложением заключить «союз» против белогвардейцев.
В то время махновцы действовали пока ещё как союзники большевиков. Поэтому предложение Петлюры Махно отклонил.
Но уже с середины августа 1919 года Махно стремится вступить в контакт с Петлюрой.
Он надеялся получить от Главного атамана патроны и оружие.
Однако перспектива союзных отношений с Деникиным в то время отталкивала Директорию от Махно.
В сентябре всё изменилось, потому что у махновцев и петлюровцев к этому времени оказался общий враг – «белый» режим.
Махновцы 14 сентября вошли в Умань.
А в Виннице находилась в то время ставка Петлюры.
С конной сотней личной охраны приезжает Главный атаман к Махно. Он предлагает совместно вести борьбу против Деникина.
Но Батько прикинулся больным.
И поэтому встречает гостей начальник штаба Шпота.
Видуха у него – на зависть самостийным. Соляной ус, чёрные очи, оселедец запорожский. И чешет на украинской мове почище Тараса Шевченко. Одним словом, щирый украинец, свой брат.
- Та и хде же ваш батько?
- Дуже захворав батько, пан головной атаман, вже боялысь, шо помре!
Вот этого Шпоту и отправил лукавый Махно на переговоры в Жмеринку.
В его лице Батько «изъявлял согласие», «признавал линию», «уважал старшинство» и «предлагал сотрудничество» на условиях «справедливого военного союза» в целях «полного освобождения ридной Украины от ига москалей, офицеров и коммунистов».

Разве же кто откажется от такого вот союзника?

Нет, конечно.
И Петлюра с радостью пошёл на этот союз.
20 сентября в Жмеринке был подписан договор о военном союзе при полной автономии каждой из союзных армий.
От УНР его подписали Петлюра и Тютюник, а от махновцев Волин и Губенко.
- Махно обязуется идти рейдами на восток – бить белых, резать коммуникации и глотки, рвать подбрюшье деникинской армии.
- А Петлюра стоит против красных, прикрывая заодно и его тыл.
- Раненых оставляем по хатам – петлюровцы их не забижают, при возможности, чем и помогут.
Идя на союз с Петлюрой, Махно, прежде всего, рассчитывал ослабить натиск деникинцев (у махновцев тогда был огромный обоз с ранеными).
К тому же у батьки наметился план, при определённых условиях уничтожить Петлюру.
И последнее. Он рассчитывал получить в достаточном количестве оружия и боеприпасов.
Махновцы заняли общий с армией Петлюры фронт в 44 километра у Умани.
20 сентября Петлюра подписал также и политический договор с махновскими представителями. По этому договору:
- Махновцам запрещалось проведение анархистской пропаганды в частях петлюровской армии и на землях, ею контролируемых.
- Махно была обещана автономия «махновского района» после общей победы над врагами.
- В оперативном отношении Махно обязывался согласовывать свои стратегические планы со штабом Петлюры.
На 26 сентября была назначена встреча Махно и Петлюры в Умани.
Но она не состоялась.
Потому что армия Деникина внезапно ударила по скоплениям войск противника на фронте Балта – Умань и быстро захватили стратегические центры: Балту и Умань.
Части сечевиков и Волынская группа петлюровцев вынуждены были отступить на Тульчин.
Этим самым были открыты незащищённые тылы Повтанческой армии Махно.
Хотя махновцам и петлюровцам предстояло вместе бороться и умирать, между их вождями сохранялось недоверие.
Самоуверенный Махно мечтал о том, что сможет «оторвать» от Петлюры как можно больше солдат. А может быть и сам возглавит объединённую украинскую армию.
Не смотря на обещание не вести анархистскую пропаганду в частях УНР, махновские агитаторы раздавали петлюровцам отпечатанную Культпросветом армии Махно листовку под красноречивым заглавием «Кто такой Петлюра?».
В ней Главный атаман обвинялся в «буржуазности» и в «продаже Украины французским и английским капиталистам».
Махно объяснял вынужденность и временность союза с Петлюрой.
Петлюровская контрразведка предупредила Главного атамана, что махновцы очень ненадёжные союзники и, по непроверенным слухам, готовят покушение на самого Петлюру.
И в самом деле, Махно принял решение как можно скорее убить Петлюру.
Даже посылал группу террористов. Только вот ничего из этого не получилось.
В ответ на махновскую пропаганду петлюровская стала обзывать союзников-махновцев «разбойниками» и «разрушителями».
15 декабря 1919 года представители Махно прибыли в Екатеринослав. Здесь они договорились с петлюровцами о совместных действиях против белогвардейцев. А также об обеспечении махновских частей вооружением, одеждой и продовольствием.
Махновцы получили вагон патронов и полвагона винтовок.
Но получив оружие, Махно, тут же, выступил против Директории.
Он уничтожил роту петлюровцев и захватил Синельниково.
В конце декабря 1919 года Махно, договорившись о совместных действиях с большевиками, попытался выбить части УНР из Екатеринослава.
Но тут махновцы потерпели поражение, многие из них погибли.
После этих событий о союзе махновцев с Директорией нечего было и думать.

III. Внешняя политика Директории.

Директории удалось добиться расширения международных связей УНР.
Украину признали: Венгрия, Чехословакия, Голландия, Ватикан, Италия и ряд других государств.

Но ей не удалось наладить нормальные отношения со стороны стран, от которых зависела её судьба:

Советской Россией.
- Государствами Антанты.
- Польшей.

Авторитету УНР на международной арене наносили огромный урон работники её дипломатических представительств.
И, в первую очередь, своими спекулятивными комбинациями с валютой и закупками товаров, скандалами, неприкрытой семейственностью, незнанием языков и особенностей стран пребывания.
А также просто отсутствием культуры поведения.
К примеру, глава делегации УНР на Мирной конференции в Париже Г. Сидоренко в составляемых им нотах употреблял оскорбительные выражения, часто заканчивая их угрозами по адресу тех или иных держав.

Вот что писал Владимир Винниченко по этому поводу:

«Только стыд и смех возбуждали эти миссии, посольства, комиссии – всё это «представительство» атаманско-хуторянской государственности. Мужиковатые, неуклюжие, иногда мало образованные люди, часто не ездившие дальше своей Сквиры и в большинстве случаев не знавшие как следует ни одного языка (даже украинского), носившие почти всю жизнь вышитые рубашки или косоворотки, а о дипломатии знавшие из бульварных романов, - эти люди, забыв всякий стыд, одевшись в смокинги и не зная даже, как эти смокинги одеваются, полезли в буржуазные и дипломатические салоны, министерские передние представлять нашу трудовую, измученную, неграмотную нацию.
Разумеется, они считали своей обязанностью жить как можно пышнее, разбрасывать как можно щедрее деньги, ибо это проистекало из их задачи: представить такую нашу государственность, которая была бы «как у людей», т. е. буржуазную. И все эти комиссии, посольства, члены которых получали неслыханное в Европе колоссальное жалованье, жили только в первоклассных отелях, ездили только в автомобилях, ели только в самых дорогих ресторанах.
Что же они делали? За что украинский народ должен был платить такие огромные деньги этим людям? Они ничего не делали. Они слонялись по ресторанам, отелям, кабакам, притонам, - так проводили они жизнь…
Кража денег, распутство, деморализация, какая-то вакханалия моральной мерзости, лодырничества, лени, бессмысленной жалкой жизни – всё это чем дальше, тем становилось всё более нормальным состоянием «представительства» атаманско-украинского правительства за границей».

IV. Причины поражения Директории.

Директория официально была ликвидирована 20 января 1920 года Указом С. Петлюры.
Ну а фактически Директория УНР правила на большей части территории Украины всего-навсего 1,5 месяца.
И после этого под ударами советских войск она вынуждена была оставить украинскую столицу.
С этого момента для Директории начинается период политической нестабильности.
Период жестокой борьбы за власть.
Период безуспешных поисков надёжной внешней и внутренней поддержки.
Период нескончаемых переездов (Винница – Проскуров – Ровно – Станислав – Каменец-Подольский).
Период реорганизаций правительства (6 раз менялся его состав) и кардинальной смены официальной политической линии.

Вот что писал обо всём этом Владимир Винниченко:

«…Пришло «вагонное» существование, шатания по станциям, местечкам без прибежища, без порядка, без войска, без территории и с врагами со всех сторон. Были моменты, когда под властью украинского атаманско – «социалистического» правительства было только несколько вёрст железной дороги, занятой правительственными вагонами, в которых жили правительство, партии, чиновники и войско». Что-то похожее на цыганский табор…
Директория живёт в вагонах, вокруг которых горы мусора, грязи. Министры ругаются, грызутся, жалуются, арестовывают друг друга. Войска нет, только одни штабы и атаманы во главе с Головным атаманом – «балериной». Этот смешной, вредный для нашего движения человек не остановится не перед чем, покуда есть хоть пядь территории и два-три человека, перед которыми он может грациозно позировать, тогда он чувствует себя при деле».

А в народе распевали частушки, где были такие слова:

Ох, ты славная Директория,
А где же твоя территория?
В вагоне вся Директория,
Под вагоном её территория.

Так почему же Директории не удалось надолго удержаться у власти?

Крах Директории был обусловлен следующими причинами:

1. Недальновидная, нерешительная, противоречивая и непоследовательная внутренняя политика:

А) Директории не удалось создать эффективно работающий государственный аппарат, систему законодательных и исполнительных органов, как в центре, так и на местах.
Правительство (которое за короткий период времени 6 раз меняло свой состав) было неспособно управлять страной.
На подконтрольных УНР территориях свои «порядки» устанавливали военные коменданты, начальники гарнизонов, местные атаманы.
А призрачная власть кабинета министров распространялась практически только на «столичный» город: сначала Винницу, потом Каменец-Подольский.

В результате этого безвластия: анархия, нарастающий хаос, буйный расцвет атаманщины, бандитизм, еврейские погромы, многочисленные антиправительственные заговоры как «справа», так и «слева».

Владимир Винниченко писал:

«…Разбои, грабежи и убийства среди белого дня совершались в самой столице атаманщины… в «провинции» (то есть в окрестностях «столицы») бесчинствовали в местечках комиссары, коменданты и мелкие атаманы, в деревне же никакой власти не было, и крестьяне часто окапывались рвами, окружая себя пушками и пулемётами, не пускали к себе «народной» власти…
…Вся деятельность «социалистического правительства» представляла собою злостную карикатуру на правительство.
…В каждом «министерстве» были громадные штабы чиновников, скопившихся все в том же несчастном Каменце и беспорядочно суетившихся точно толпа обывателей на пожаре. Все они за свою бесцельную суетню получали жалование, все бюрократически грызлись между собой, подсиживали, арестовывали друг друга и вносили ещё большую деморализацию и разложение в общую жизнь».

Б) Население было недовольно социальной программой Директории:

Крестьянство – аграрной политикой.
Оно обвиняло Директорию в прокулацкой политике.

Рабочие тем, что Директория и её атаманы подавляли забастовки, запрещали рабочие организации политического характера, разгоняли профсоюзы.

Интеллигенция, которую новая власть ограничила в избирательных правах и причислила к «помещикам и капиталистам».

Русскоязычное население – насильственной украинизацией.

Владимир Винниченко писал:

«Политика атамана Болбочана в Харьковщине, Полтавщине, Екатеринославщине, политика Ангела в Черниговщине, политика атаманов Коновальца и Петлюры в Киевщине вскоре привела к тому, что почти вся Украина снова поднялась».

Украинский премьер «колёсного» периода Исаак Мазепа в своей книге «Украина в огне и буре революции» приводит слова Е. Коновальца:

«…Крестьяне, вместо того, чтобы помогать нам, нападают на наши обозы, не дают даже воды, гонят нас со словами: «Чего вам тут нужно? Идите от нас! Мы сами дадим себе совет!»

Дисседент-антисоветчик генерал Пётр Григоренко в своей книге «В подполье можно встретить только крыс…» вспоминал:

«О петлюровцах по сути дела ничего не знали. Но когда явились двое наших односельчан, которые побывали в плену у петлюровцев, где отведали шомполов и пыток «сичових стрильцив», безразличие к петлюровцам сменилось враждой и советская агитация против «петлюровских недобитков» стала падать на благодатную почву».

2. Развал Армии УНР.

Владимир Винниченко писал:

«…По всей… Украине со всеми гарнизонами и фронтами насчитывалось тысяч до ста. Войско, вступавшее в Киев вызывало у всех восхищение своей дисциплинированностью, выправкой, бодрым и молодцеватым видом.
Директория пробыла в Киеве 1,5 месяца. За это 1,5 месяца на формирование армии было выдано 300 миллионов рублей. И вот, за неделю или за две до того как мы были выгнаны из Киева, когда повстанцы уже взяли Полтаву, военный министр дал Директории точный и подробный отчёт о количестве нашего войска по всей Украине: по всей Украине, на всех фронтах, со всеми гарнизонами и резервами было 21 000 человек».

Восприняв от Украинской Центральной Рады традиции комплектования частей «под конкретного атамана», Директория тем самым укрепила местечковый вариант патриотизма и военной тактики.
Даже талантливые командиры – А. Осецкий, Е. Волох, П. Болбочан, В. Тютюник, И. Божко и другие – часто вносили далеко не удачные коррективы в планы Генерального штаба и Головного атамана.

Военный министр Александр Шаповал, удручённый неразберихой на фронте, докладывал Петлюре:

«Фактически наша армия не имеет командующего фронтом. Вы отдаёте свои приказы, Андрей Мельник (начальник штаба армии) – отдаёт свои, а генерал Греков (наказной атаман) из Одессы также свои».

Командиры отрядов проявляли самоуправство. А нередко и самодурство, авантюризм.
Они не желали осваивать современные методы боя и управления.
Приходилось постоянно делать кадровые рокировки, посылать карательные отряды против мятежных частей, казнить атаманов.
Созданная в конце 1918 года многочисленная повстанческая крестьянская армия после ликвидации режима П. Скоропадского быстро разошлась по домам, словно «растаяла, как снег на солнце».
Под влиянием большевистской аграрной политики части Директории начали переходить на сторону большевиков.
Одной из первых, причём без всякой агитации со стороны большевиков, «большевизировалась» Днепровская дивизия, находившаяся в Святошине под Киевом.
Симон Петлюра срочно вывел её за пределы столицы. Но это не помогло.
В селе Григоровка собрался крестьянский съезд с участием бойцов Днепровской дивизии.
Он выдвинул требование передать власть Советам и национализировать крупные предприятия.
В обращении к Директории отмечалось, что «вооружённый народ силой оружия будет добиваться своих прав».
На съезде были избраны ревком, совет дивизии, и её атаман - Зелёный (Д. Терпило).
В Триполье, где разместилась дивизия, Петлюра послал войска для разоружения «бунтовщиков».
Последние перешли на левый берег Днепра. Они частично разбили, а частично присоединили к себе воинские подразделения Директории, дислоцированные в этом районе. И захватили Золотоношу, Гребенку, Ржищев, Черкассы.
Здесь начала формироваться новая администрация под предводительством украинских левых эсеров и незалежников.

В конце января 1919 года «большевизировались» части Заднепровской дивизии, расположившиеся на громадной территории в Южной Украине.
По приказу руководства партии украинских левых эсеров штаб в составе атамана Н. Григорьева, Ю. Тютюника и С. Савицкого вышел из подчинения Директории.
После чего под советскими лозунгами начал боевые действия против белогвардейцев и войск Антанты на фронте от Бессарабии до Перекопа.
Дивизия Григорьева пополнялась за счёт многочисленных повстанческих отрядов крестьян.
О поддержке Советов объявили и отряды «батьки» Махно, находившиеся в районе Гуляй-Поля (Екатеринославщина).

К весне 1919 года большая часть армии УНР стала совершенно небоеспособной.
У Петлюры осталось только две боеспособные силы:
- Запорожский корпус во главе с атаманом П. Болбочаном и
- корпус сечевых стрельцов под командованием Е. Коновальца.

Но даже опора режима – сечевые стрельцы были дезорганизованы.

Их лидер полковник Коновалец писал:
«…Из-за того, что нет резервов, все утомились, любая идея гаснет, хочется одного: спать».

Петлюра, пытаясь спасти от развала армию, издаёт приказ, гласящий, что за сдачу в плен, паникёрство, дезертирство, неисполнение боевых приказов будет следовать смертная казнь.
Но эти жестокие приказы, как и многие другие, уже «не работают» и не могут спасти армию от развала.

3. Отсутствие модели государствообразования, которая бы отвечала тогдашним реалиям.

В рядах руководителей Директории не было единства во взгляде на перспективу национально-государственного строительства.
За время существования Директория в той или иной мере опробовала 3, по сути, отличные формы общественной организации:

; Парламентская республика.
; Республика Советов.
; Военная диктатура.

4. Отсутствие единства среди членов Директории относительно ближайшей политики, личное соперничество (что, к сожалению, издавна повелось среди украинцев) и противостояние В. Винниченко и С. Петлюры.
Бесконечное выяснение отношений между партиями и отдельными политическими деятелями.
Борьба за власть между различными политическими партиями (украинские эсдеки, украинские эсеры, «боротьбисты»).
Всё это вместе взятое, не могло не ослабить авторитет Директории среди населения, особенно среди крестьян.

Яркую характеристику этой «господствующей демагогической части украинской интеллигенции» даёт бывший самостийнический сенатор и министр, вращавшийся в их среде и хорошо их знавший украинец С. Шелухин:

«Работа этой части интеллигенции, хотя и незначительной, но благодаря духовной дефективности и патологической жажде власти над народом и всем – была разрушительной. На деле они показали себя бездарной и разрушительной силой, лишённой от природы конструктивного мышления. Я два раза, по необходимости, был министром юстиции и оба раза отказался, после попытки работать продуктивно в составе неспособного партийного большинства. Проявив жажду власти, эти люди создавали негодные правительства, какие уничтожали свободу нации и не выявляли ни малейшей способности к конструктивной работе. Узость понимания, свойство думать по трафарету, недостаток критики, самохвальство, нетерпимость к инакомыслящим, упрямство, неспособность разобраться в фактах, непригодность предвидеть и делать выводы из собственных проступков, неустойчивость и недостаток чувства настоящей ответственности за работу – их отличительные свойства…».

5. Недооценка Директорией большевистской агитации и пропаганды, которая последовательно и целенаправленно влияла на украинское население, создавая у него привлекательный образ Советской власти.

6. Неблагоприятные внешнеполитические условия.

Территория Украины стала ареной битвы для войск Советской России, белогвардейцев, Антанты, поляков.
- Руководство Директории оказалось в международной изоляции.
Ориентация на страны Антанты не оправдалась. Антанта отказалась помочь Директории (из-за активной антиукраинской пропаганды поляков и белых, участия в Директории представителей левых партий и др.).
Страны Антанты не поддерживали идею независимой УНР.
А Польша нарушила условия соглашения с УНР, перейдя к захвату её территорий.

7. Широкие массы Украинского населения не осознавали общенациональных интересов, необходимости создания и укрепления независимого украинского государства.

Значительная часть русских, русифицированных рабочих городов Украины в основном поддержала большевиков.

Что касается крестьян то, историк О. Субтельный отмечал:

«…Необразованный, забитый и политически незрелый крестьянин знал, что он не хочет, но не мог с уверенностью сказать, за что он борется. Крестьянин понимал, что он трудящийся, которого эксплуатируют. Но крестьянину тяжело было осознать более сложную идею национальной независимости, и лишь под конец гражданской войны многие более-менее образованные крестьяне стали склонятся на её сторону. Но на тот момент лучшая возможность завоевания независимости была утрачена».

Хотелось бы обратить внимание на следующие слова Владимира Винниченко:

«…Мы всю вину сваливали на русских большевиков: это они, дескать, шли на Украину со своими войсками и били нас! И опять-таки необходимо открыто и искренно сказать, что если бы против нас не было восстания нашего собственного крестьянства и рабочих, то российское советское правительство ничего не смогло бы сделать против нас. И снова… Не большевистские агитаторы разлагали наши республиканские войска, так геройски дравшиеся с гетманцами и немцами, а мы сами, наша болбочановщина, петлюровщина, коновальщина.
И не российское советское правительство выгоняло нас из Украины, а наш собственный народ, без которого и против которого, ещё раз повторяю, российские советские войска не могли бы занять ни одного уезда нашей территории».

Об этом же писал и Андрей Дикий:

«…Украина вовсе не была завоёвана великороссами, а освоена пропагандой большевистских идей, за которыми пошла активная политическая часть населения Украины, которая и вынудила к бегству Директорию.
Второй вывод: социальные общероссийские лозунги большевиков оказались сильнее национально-шовинистических лозунгов Центральной Рады и Директории. Третий вывод: - гражданская война на Украине вовсе не была борьбой за национальное освобождение украинского народа, а социальной революцией, как и во всей России. Четвёртый и последний вывод: группа украинских сепаратистов-шовинистов вовсе не отражала волю населения Украины в годы Гражданской войны и не имеет ни формального, ни морального права выступать от имени Украины теперь».

Вот всё это и было теми слабыми сторонами Директории, которые не дали возможности ей надолго удержаться у власти и утвердить независимость УНР.

Умеренные республиканцы, которые сумели укрепить свою власть, вместе с жирондистами выработали новую форму правления – Директорию. В основание её была положена конституция III года, законодательно закрепившая Французскую республику, которая существовала с 28 октября 1795 года.

Избирательное право в период Директории основывалось на имущественном цензе и непрямых выборах. Был официально зафиксирован принцип разделения властей между законодательной властью, которая была представлена Советом старейшин и Советом пятисот, и исполнительной властью, которая возлагалась на Директорию в составе пяти человек (из них один член обязан был каждый год оставлять пост). 2/3 новых парламентариев были избраны из членов Конвента. Возникавшие между исполнительной и законодательной властью непримиримые противоречия, похоже, не имели иного механизма решения, кроме применения силы. Поэтому с самого начала правления Директории возникла почва для военных переворотов. Новая система власти просуществовала 4 года. Предвестником её конца стал мятеж роялистов, приуроченный к 5 октября, который был сметён «залпом картечи» Бонапарта. Несложно было понять, что энергичный генерал ликвидирует и сам режим Директории теми же средствами, и так действительно случилось во время переворота 18 брюмера (9 ноября 1799 года).

Четыре года Директории, как подсказывает репетитор по истории , стали периодом торжества коррупции внутри страны и блистательных военных походов за рубежом. Собственно, два эти фактора и определили последующие судьбы Франции. Желание продолжать военные походы уже в гораздо меньшей степени диктовалось революционными энтузиазмом, а в большей – националистической экспансией. В договорах, заключенных в 1795 году в швейцарском городе Базеле с Испанией и Пруссией, Карно старался удержать Францию в её традиционных границах. Однако агрессивная доктрина «естественных границ» стимулировала правительство предъявлять претензии на левобережье Рейна, поэтому военные действия продолжались. Для режима Директории война превращалась как в экономическую, так и в политическую константу, источник прибыли и простой путь повышения престижа, который был нужен для сохранения контроля над ситуацией. Во внутренней политике Директория подавляла любое сопротивление, поскольку возвращение как якобинства, так и сторонников свергнутого королевского режима прямо угрожало её власти.

В 1796 году был раскрыт «Заговор равных» – протокоммунистическое тайное общество, возглавляемое Гракхом Бабёфом, и его руководители были казнены. В 1797 году роялисты одержали победу на выборах, что привело к необходимости подключать армию, чтобы аннулировать их результаты в 49 департаментах страны (эти события вошли в историю как переворот фрюктидора). Затем произошёл переворот флореаля (11 мая 1798 г.), когда в 37 департаментах были отменены результаты победы якобинцев. Переворот прериаля (18 июня 1799) привёл к послевыборному усилению обеих крайних политических групп за счет центра, в результате чего три члена Директории утратили свои посты.

Правление Директории расценивалось современниками и историками как беспринципное и аморальное. Репутацию Директории портили люди, подобные циничному коррупционеру графу Баррасу, который в октябре 1795 года привлек для подавления мятежа молодого генерала от артиллерии Наполеона Бонапарта, а после в качестве награды отдал за него замуж свою бывшую любовницу Жозефину де Богарне. Но Бонапарта гораздо щедрее вознаградил Карно, который поручил ему командовать итальянской экспедицией в Италию, принесшей Наполеону заслуженную славу полководца.

Аресты и казнь последних якобинских вождей были совершены так называемыми «термидорианцами» - противниками якобинцев из числа умеренных буржуазных лидеров, которые к лету 1794 г. составляли большинство в Конвенте. После свержения якобинской диктатуры они провозгласили «эру милосердия», но и она положила начало новому террору - теперь уже против якобинцев. Прежде всего были ликвидированы чрезвычайные революционные органы: Якобинский клуб, Комитет общественного спасения, революционные комитеты и трибуналы. Также упразднялись некоторые, причем явно не буржуазные, революционные нововведения (отменена система принудительной таксации цен и заработной платы).

Однако нерешенность многих проблем и начавшийся контрреволюционный террор привели к всплеску народных выступлений в 1795 г. В этих условиях основной задачей термидорианцев стал поиск форм новой власти.

В соответствие с принятой Конвентом в августе 1795 г. новой Конституцией создавалась новая система высших государственных органов.

Законодательная власть состояла из двухпалатного законодательного корпуса, включавшего:

Совет старейшин, формируемый из 250 делегатов от департаментов (право утверждения законопроектов);

Совет пятисот, избираемый департаментскими собраниями (право законодательной инициативы).

Исполнительная власть была представлена Директорией - ежегодно обновляемым на одного члена особым комитетом из пяти директоров, избираемых тайным голосованием депутатами законодательного корпуса. Каждый из директоров по три месяца в году председательствовал в Директории, возглавляя созданное ею правительство и подписывая принятые законодательным корпусом законы.

Непрочность позиции и отсутствие политического курса, внутренние заговоры, опасность роялистского путча, а также явная неспособность справиться с экономическими трудностями приводили к нестабильности действий Директории («политика качелей»), что вызывало постоянное раздражение народных масс и, что было еще более опасным, брожение в армии.

В этих условиях Директория, явно тяготясь своим положением, начала искать сильную личность, способную взять ситуацию под контроль. В конечном счете выбор остановился на молодом и амбициозном бригадном генерале - Наполеоне Бонапарте (1769-1821).

Конституция 1799 г. Франции и государственный строй консульства Наполеона Бонапарта 1.

Управление страной было передано в руки трех консулов. Реальная власть сосредоточилась у первого консула, его пост занял Бонапарт.

Демократические силы, в значительной мере ослабленные в предыдущие годы, не смогли оказать должного сопротивления новой диктатуре. Биржа ответила на переворот повышением курса ценных бумаг. Новый режим поддержало крестьянство, которому была обещана и действительно обеспечена защита его собственности на землю.

Конституция 1799 г. (по республиканскому календарю - Конституция VIII года) Конституция юридически закрепляла новый режим.

Основными чертами вводимого ею государственного строя были верховенство правительства и представительство по плебисциту. Правительство состояло из трех консулов, выбираемых сроком на 10 лет. Первый консул наделялся особыми полномочиями:

· он осуществлял исполнительную власть,

· назначал и смещал по своему усмотрению министров, членов Государственного совета, послов, генералов, высших чиновников местного управления, судей.

· Ему принадлежало право законодательной инициативы.

Второй и третий консулы имели совещательные полномочия. Конституция назначила первым консулом Наполеона Бонапарта.

В качестве органов законодательной власти учреждались:

· Государственный совет,

· Трибунат,

· Законодательный корпус

· Охранительный сенат.

В действительности они были лишь пародией на парламент. Законопроекты могло предлагать только правительство, т. е. первый консул .

ü Государственный совет осуществлял редактирование этих законопроектов,

ü Трибунат их обсуждал,

ü Законодательный корпус принимал или отвергал целиком без прений,

ü Охранительный сенат утверждал.

Таким образом, эти органы, ни один из которых не имел самостоятельного значения, лишь маскировали единовластие первого консула.

Процедура их формирования еще более усиливала их зависимость от исполнительной власти:

ü Члены Государственного совета назначались первым консулом.

ü Охранительный сенат состоял из пожизненно назначенных членов (в дальнейшем их выбирал

ü Сенат из кандидатов, выдвинутых первым консулом, Законодательным корпусом и Трибунатом),

ü члены Законодательного корпуса и Трибуната назначались Сенатом.

Устанавливалась строгая иерархическая подчиненность всех должностных лиц первому консулу. Процесс централизации и бюрократизации государственного аппарата достиг своего логического завершения.

Период I империи:

В 1802 г. Бонапарт был объявлен пожизненным консулом с правом назначения преемника. Его власть, еще прикрытая республиканским декорумом, принимала монархический характер. Вскоре Бонапарт был провозглашен императором французов. С этого времени не только исполнительная, но и законодательная власть сосредоточилась в его руках (и отчасти Сената).

Огромное влияние на политическую жизнь страны приобрела армия. К этому времени она из освободительной, революционной превратилась в армию профессиональную и фактически наемную. Были созданы привилегированные войска - императорская гвардия.

Особое значение в государстве имела полиция, собственно даже не одна, а несколько, каждая из которых осуществляла тайную слежку за другой. Наиболее важными, почти неограниченными полномочиями была наделена тайная политическая полиция.

Государственный строй Франции по Конституции, Хартии 1814г.

Реставрация Бурбонов. Хартия 1814 г. Крах империи Наполеона был связан не только с его военными пораже­ниями и с общей усталостью населения от бремени многочисленных войн. Экономические неурядицы, последовавшие за промышленным ростом, исчезновение продуктов первой необходимости, голодные бунты и неудачные попытки госу­дарства сдержать цены на хлеб - все это подрывало пре­стиж императорской власти. Бывший кумир и непререкае­мый авторитет превращался в "корсиканское чудовище".

Реставрация монархии во Франции также не была слу­чайностью. Все послереволюционное развитие французской государственности (правление Директории, авторитарный режим Наполеона) способствовало компрометации респуб­ликанских институтов в общественном сознании Франции, подводило его к поискам "исторической справедливости" и к реставрации монархии с Бурбонами во главе.

Падение Первой империи и установление "белого тер­рора" (расправы с политическими противниками монархии) не означали, однако, разрушения созданной Наполеоном бюрократической административной системы. В первое вре­мя даже министры императорского правительства (Талейран, Фуше) были использованы вернувшимися во Францию Бурбонами.

Новый король, Людовик XVIII, сам не избежавший влия­ния либеральных идей, понимал, что реставрация монар­хии в ее неограниченном дореволюционном виде просто не­возможна, что конституционализм пустил глубокие корни во французском обществе. Но вернувшиеся к власти Бурбоны считали необходимым учредить во Франции консервативный вариант конституционной монархии, способный ис­коренить "революционную заразу" и соответствующий их собственному пониманию государственности. С этой целью они использовали явно устаревшие идеологические посту­латы, ссылаясь на свои "исторические права", на королев­ский суверенитет, на божественный порядок.

Конституционные основы легитимной монархии (так именовался режим Реставрации) были определены в коро­левской Хартии 1814 г., октроированной (дарованной) Людо­виком XVIII французскому народу после его вступления на престол. Таким образом, в отличие от Конституции 1791 г., источником этого конституционного документа считался ко­ролевский, а не народный суверенитет.

В Хартии предусматривалось возвращение титулов ста­рому дворянству и сохранение их за новой послереволюци­онной аристократией, которая, однако, была в значитель­ной мере истреблена во время "белого террора". Король по­лучил право жаловать дворянство "по своему усмотрению". Однако сам сословный строй в его дореволюционном виде (с дворянским землевладением) уже не мог быть восстанов­лен.

Хартия была призвана обеспечить политическое доми­нирование в государстве дворянской аристократии и новой буржуазной элиты. Она не затрагивала систему отношений собственности, сложившуюся в результате революции, в том числе крестьянское землевладение. Ст. 9 гласила, что "все виды собственности неприкосновенны, не исключая так на­зываемой национальной".

В Хартии нашли свое отражение также либеральные идеи. В ней говорилось о равенстве французов перед зако­ном, о гарантиях личной свободы, о свободе слова и печати, о недопустимости преследования за политическую деятель­ность, относящуюся "ко времени до восстановления династии" (т.е. к 1792-1814 гг.) и т. д. Противники монархии ус­матривали в этих положениях принципиально важное при­знание королем неотъемлемых прав народа. Таким обра­зом, в ряде отношений Хартия 1814 г. была более либераль­ной, чем последние конституционные документы Наполео­на. Во всяком случае режим легитимной монархии в боль­шей степени был ориентирован на законность, а не на лич­ный произвол.

Король, особа которого рассматривалась как "непри­косновенная и священная", выступал в качестве верховного главы государства и "начальника всех вооруженных сил". Ему предоставлялось право объявлять войну, заключать международные договоры, издавать постановления и ордо­нансы, "необходимые для исполнения законов и для безопасности государства". Согласно Хартии, которая в прин­ципе отвергала идею разделения властей, исполнительная власть принадлежала исключительно королю, а законода­тельная власть осуществлялась совместно королем, пала­той пэров и палатой депутатов. При этом право предлагать законопроекты предоставлялось королю, а палаты могли лишь "всеподданнейше просить короля" рассмотреть их мнения о желательности тех или иных законов. За королем сохранялось право утверждать и обнародовать законы. От имени короля осуществлялось и правосудие.

Предусмотренная Хартией 1814 г. сильная королевская власть, не допускающая противодействия других властей и политической оппозиции в любом виде, не означала восста­новления во Франции абсолютизма, к чему с самого начала призывали ультрароялисты.

Законодательный орган по Хартии 1814 г. создавался (не без влияния британского опыта) на аристократической двухпалатной основе, что должно было укрепить политические позиции дворянской верхушки. Палата пэров целиком назначалась королем. Она состояла из пожизненных и наследственных пэров, многие из которых оказались в госу­дарственных делах случайными людьми. Палата депута­тов избиралась на 5 лет. Право созыва палат на сессию, объявления перерывов в их работе, а также роспуска ниж­ней палаты сохранялось за королем.

Людовику XVIII не приходилось рассчитывать на поли­тическую поддержку со стороны широких слоев населения. Принимая во внимание неудачный для королевской власти эксперимент с избирательным правом по Конституции 1791 г., Людовик XVIII предпочел путь к твердому порядку через установление "сверхцензового" избирательного права.

Участвовать в голосовании в палату могли лишь фран­цузы старше 30 лет, уплачивающие прямой налог в размере 300 франков (около 12-15 тыс. человек). От депутата требо­вались достижение 40 лет и уплата прямого налога в 1 тыс. франков (во Франции было не более 4-5 тыс. таких лиц).

Благодаря такому высокому имущественному цензу в палату депутатов могли попасть лишь представители вер­хов общества: крупные землевладельцы, промышленники, финансисты, т. е. аристократическая элита, на поддержку которой и рассчитывала легитимная монархия.

Не случайно первый же состав палаты был ультраре­акционным. По словам Людовика XVIII, ее депутаты были "более роялисты, чем сам король".

Хартия не предусматривала ответственности правитель­ства перед представительным органом. Королю было пре­доставлено право назначать на все должности в сфере пра­восудия, а также государственного управления, в том числе формировать Совет министров. Министры ведали какой-либо определенной сферой администрации или же выполняли политические поручения (министры без портфеля). Отстав­ка министров происходила или по их собственной просьбе, или по воле короля в тех случаях, когда он не разделял мнения своих министров или же не одобрял их действий.

Легитимная монархия сохранила в основных чертах судебную и административную систему Первой империи, ограничившись второстепенными реформами.

Режим Реставрации, тяготевший к дореволюционному образу жизни, не мог остановить, тем более обратить вспять, поступательное развитие капитализма во Франции. Многие дворяне, невзирая на свои аристократические титулы, за­нимались предпринимательством, вступали в капиталисти­ческие компании.

Но политическая реакция, набравшая силу при покро­вительстве королевской власти, задержала развитие демо­кратической государственности во Франции, добилась вре­менной стабилизации монархического строя. Поскольку этот строй при всем его консерватизме допускал в минималь­ных пределах элементы конституционализма, представи­тельства, экономического и политического либерализма, наиболее реакционная часть дворянства, особенно из числа эмигрантов, не сумевших приспособиться к новым услови­ям, открыто стремилась к восстановлению дореволюцион­ных порядков. Усилению реакции способствовало дальней­шее укрепление позиций католической церкви. Следуя дореволюционным канонам, Хартия объявила католицизм го­сударственной религией. В 1825 г. при короле Карле Х были приняты законы, восстановившие орден иезуитов, преду­смотревшие смертную казнь за святотатство и другие пре­ступления против церкви. В том же году был издан закон о выплате эмигрантам, потерявшим в годы революции свои имения, огромной денежной компенсации.

Государственный строй Франции с 1814 по 1830 годы. Конституционная хартия 1814 года

1814 - Сенат представил Людовику 18 проект конституционной хартии, которую он отклонил, но тут же даровал точно такую же уже от своего имени. Она объявляла восстановление первоначального положения:

Права на престол - исключительно потомки бурбонов

Франция - конституционная монархия

Король священен и неприкосновенен

Министры ответственны перед нар. представительством.

Правом законодательства обладали: палата пэров, палата депутатов и король.

Глава гос-ва, главковерх;

Заключает союзы - война и мир;

Издает чрезвычайные указы;

Исключительное право законодательной инициативы.

Пэры - назначаются пожизненно королем или получают свой титул по наследству.

Депутаты:

Прямой налог 100 франков в год (очень много)

Избирались выборщиками (30 лет прямой налог 300 франков)э

Король имел право созывать и распускать обе палаты законодательного органа.

Министры назначались королем, судила их палата пэров, но обвиняла палата депутатов.

Судей назначал король

Сохранился кодекс Наполеона.

Государственный строй Второй республики во Франции по Конституции 1848г.

Конституция Франции 1852 г. Государственный строй Второй империи.

Конституция Франции 1852 года - французская конституция времён Второй империи.

2 декабря 1851 года во Франции произошёл государственный переворот, возглавляемый действующим президентом Французской республики Луи-Наполеоном Бонапартом. В ходе переворота законодательное собрание было распущено, а активисты оппозиционных партий - арестованы.

Для санкционирования произведенного государственного переворота Луи-Наполеон объявил плебисцит. Гражданам Франции предлагалось дать утвердительный или отрицательный ответ на вопрос, желают ли они сохранить власть Луи-Наполеона и предоставить ему необходимые полномочия для установления конституции на основе следующих пяти положений:

верховная власть принадлежит ответственному президенту, избираемому сроком на 10 лет;

министры зависят только от исполнительной власти;

Государственный совет, составленный из выдающихся граждан, подготавливает законы и представляет их Законодательному корпусу;

Законодательный корпус, избираемый всеобщим голосованием, обсуждает и принимает законы;

вторая палата, составленная из наиболее знаменитых граждан, защищает основной закон и гражданские свободы.

Укрепившие свою власть умеренные республиканцы и восстановившие свои позиции жирондисты разработали новую форму правления - Директорию. В ее основу легла так называемая конституция III года, которая официально утвердила Французскую республику, начавшую свое существование 28 октября 1795.

Директория опиралась на избирательное право, ограниченное имущественным цензом, и на непрямые выборы. Был утвержден принцип разделения властей между законодательной властью, представленной двумя собраниями (Советом пятисот и Советом старейшин), и исполнительной властью, возлагавшейся на Директорию из 5 человек (один из которых должен был ежегодно оставлять свой пост). Две трети новых законодателей избирались из членов Конвента. Неразрешимые противоречия, возникавшие в отношениях между законодательной и исполнительной властью, по-видимому, могли решаться только силой. Таким образом, с самого начала семена грядущих военных переворотов попали на благодатную почву. Новая система сохранялась в течение 4 лет. Ее прелюдией стал специально приуроченный к 5 октября мятеж роялистов, сметенный Бонапартом «залпом картечи». Нетрудно было предположить, что генерал покончит и с существующим режимом, прибегнув к таким же средствам силового давления, что и произошло в ходе «переворота 18 брюмера» (9 ноября 1799).

Четыре года Директории были временем правления коррупционного правительства внутри Франции и блестящих завоеваний за ее рубежами. Эти два фактора в их взаимодействии и определили судьбу страны. Необходимость продолжать войну теперь в меньшей степени диктовалась революционным идеализмом, а в большей - националистической агрессией. В договорах с Пруссией и Испанией, заключенных в 1795 в Базеле, Карно стремился удержать Францию практически в ее старых границах. Но агрессивная националистическая доктрина достижения «естественных границ» побуждала правительство претендовать на левый берег Рейна. Поскольку европейские государства не могли не реагировать на столь заметное расширение границ французской державы, война не прекращалась. Для Директории она становилась как экономической, так и политической константой, источником прибыли и средством утверждения престижа, необходимого для сохранения власти. Во внутренней политике Директория, представлявшая республиканское большинство среднего класса, в целях самосохранения должна была подавлять всякое сопротивление со стороны и левых, и правых, поскольку возвращение якобинства или роялизма угрожало ее власти.

Вследствие этого внутренняя политика Директории характеризовалась борьбой по этим двум направлениям. В 1796 был раскрыт «Заговор равных» - ультраякобинское и прокоммунистическое тайное общество во главе с Гракхом Бабефом. Его руководителей казнили. Суд над Бабефом и его соратниками создал новый республиканский миф, который спустя некоторое время приобрел большую притягательность среди приверженцев подпольных и тайных обществ в Европе. Заговорщики поддерживали идеи социальной и экономической революции - в противовес реакционной социальной политике Директории. В 1797 произошел переворот фрюктидора (4 сентября), когда на выборах одержали победу роялисты, и для аннулирования их результатов в 49 департаментах использовалась армия. Затем последовал переворот флореаля (11 мая 1798), в ходе которого в 37 департаментах произвольно отменялись результаты победы на выборах якобинцев. Вслед за ними состоялся переворот прериаля (18 июня 1799) - на выборах усилились обе крайние политические группы за счет центра, и в результате три члена Директории лишились власти.

Правление Директории было беспринципным и аморальным. Париж и другие крупные города заслужили репутацию рассадников распущенности и вульгарности. Впрочем, падение нравов не было всеобщим и повсеместным. Некоторые члены Директории, в первую очередь Карно, были деятельными и патриотически настроенными людьми. Но не они создавали репутацию Директории, а люди типа коррупционера и циника графа Барраса. В октябре 1795 он привлек молодого артиллерийского генерала Наполеона Бонапарта для подавления мятежа, а затем вознаградил его, отдав ему в жены свою бывшую любовницу Жозефину де Богарне. Однако Бонапарта куда более щедро поощрил Карно, поручив ему командование экспедицией в Италию, которая принесла ему полководческую славу.

Директория

Термидорианцам удалось, таким образом, сохранить власть в своих руках. Правда, на выборах 1795 г. прошло только 379 бывших члена Конвента, и притом из числа наиболее умеренных. Но предусмотренное декретами «избирательное собрание Франции» из уже переизбранных термидорианцев пополнило их число, и в новых законодательных органах из 750 членов оказалось вновь 511 членов бывшего Конвента-«постоянных», как их стали иронически называть. Однако вновь избранная треть депутатов состояла почти исключительно из монархистов различных оттенков.

В состав первой Директории (1795–1797 гг.) вошли исключительно бывшие члены термидорианского Конвента, все «цареубийцы», голосовавшие за казнь Людовика XVI, в том числе бывший жирондист, довольно умеренный республиканец, хотя и последовательный антиклерикал Ларевельер-Лепо и Рёбель, наиболее способный из всех членов Директории, руководитель ее внешней политики, сторонник политики «естественных границ» После отказа Сиейеса в Директорию избран был также бывший член робеспьеристского Комитета общественного спасения Лазар Карно, очень, однако, поправевший; за ним послушно следовал другой термидорианец - Летурнер, совершенно бесцветная фигура. Бессменным членом Директории, вплоть до ее падения (.1799 г.) был Поль Баррас, «воплощавший в себе все пороки старого и нового общества, лишенный всяких моральных устоев, циник, искавший власти только ради денег и связанных с ними удовольствий… готовый продаться кому угодно и заботившийся только о личных интересах». Один из организаторов термидорианского переворота, руководитель военных сил в Париже и 9 термидора, и в прериале, и 13 вандемьера, Баррас казался термидорианской буржуазии столь необходимым ей «сильным человеком». Дальнейшие события показали всю неосновательность этого мнения.

Продолжавшая в основном линию термидорианского Конвента, Директория на первых порах проводила политику известного крена влево, отличавшую деятельность Конвента в последние недели его существования, после подавления мятежа 13 вандемьера. Результаты выборов трети депутатов встревожили термидорианцев. Выдвинуто было предложение об аннулировании выборов. Но на это термидорианцы не решились. Конвент ограничился принятием на своем предпоследнем заседании 3 брюмера декрета, предусматривавшего ряд мер против угрозы монархической реставрации. Все лица, связанные с эмигрантами, все их родственники лишались права занимать общественные должности. Число эмигрантов составляло около 120 тыс. человек, и эта мера коснулась, таким образом, довольно значительной группы населения. Предусматривалось также усиление репрессий против контрреволюционного духовенства, «неприсягнувших» священников и т. д.

Одновременно Директория попыталась привлечь на свою сторону некоторых якобинцев (например Фуше) путем предоставления им должностей, субсидирования левых газет. С ноября 1795 г. в Париже была разрешена деятельность Общества друзей республики, собиравшегося в здании Пантеона и привлекшего около 9 тыс. членов. Среди деятелей этого клуба, наряду со сторонниками Директории, был освобожденный по амнистии Филипп Буонарроти, убежденный робеспьерист, ставший в тюрьме ближайшим единомышленником Бабефа, и другие активные демократы. Однако вся экономическая и социальная политика правительства, целиком определявшаяся интересами новой буржуазии - финансистов, банкиров, военных поставщиков, приобретателей национальных имуществ, спекулянтов, скупщиков, - очень быстро положила предел этой попытке «объединения республиканцев» вокруг Директории.

Усиленная инфляция, выгодная буржуазии, проводилась чрезвычайно последовательно. К концу существования термидорианского Конвента в обращении находилось свыше 10 млрд, ассигнатов. За первые четыре месяца пребывания у власти Директории количество ассигнатов выросло почти до 39 млрд. К. Маркс обратил внимание на то, что в эти месяцы ассигнаты выпускались по преимуществу крупными купюрами. Было выпущено более 7 млрд. ассигнатов купюрами по 10 тыс., 11 млрд. - по 2 тыс., около 6 млрд. - по 1 тыс. фр. и только 1,7 млрд ассигнатов меньше чем по 100 фр. Эта «лавина эмиссии крупными купюрами» осуществлялась в интересах «банкиров и военных поставщиков… За восемь месяцев ассигнаты потеряли около 90 %… Так подготовлялось банкротство… Стоявшие у власти сами хотели покончить с ассигнатами».

Эта сознательно проводившаяся политика усиленной инфляции вызывала страшную дороговизну и невероятно обострила нужду масс, особенно в столице. «Могу ли я медлить, - писал Бабеф в своем „Трибуне народа“, издание которого он возобновил через месяц после своего освобождения, - когда я не ел вот уже 48 часов? Когда утром я не знаю, не придется ли мне продать последнюю пару брюк, уже изношенную старую одежду, или худое одеяло, или все вместе взятое, чтобы раздобыть огромную сумму, необходимую для того, чтобы обеспечить пропитание на один день» .

Правда, Директория сохраняла выдачу хлеба в столице по пониженным ценам. Но в связи с полным обесценением ассигнатов крестьяне упорно отказывались продавать зерно за бумажные деньги, подвоз хлеба все сокращался, и выдача хлеба доходила до 2 унций. Хлеб приходилось поэтому докупать на черном рынке. Между тем рост цен продолжался. «Люди страдают от недостатка во всем, - с отчаянием писал Бабеф, - нет хлеба, нет дров, нет обуви, нет одежды, нет даже самого убогого ложа - все, до последней койки, продано». Царит «ужасающий голод», «трудящийся, рабочий народ разорен спекулянтами и плутами».

К весне 1796 г. ассигнаты были совершенно обесценены. 28 вантоза IV г. (18 марта 1796 г.) Директория прекратила их выпуск. Была создана новая система бумажных денег - так называемые «территориальные мандаты», обеспеченные все теми же национальными имуществами, в том числе и новыми владениями, конфискованными у церкви в Бельгии. «Мандаты» были выпущены первоначально в количестве 2 млрд. 400 млн.; они могли обмениваться на ассигнаты, причем курс, установленный для обмена, с самого же начала был установлен чрезвычайно выгодный для спекулянтов, для владельцев крупных купюр. «Мандаты» в свою очередь обесценились в невероятно короткий срок. Уже в апреле их курс составлял всего лишь около 20 %, а в июле их отказывались принимать в обращение; к сентябрю «мандат» был совершенно обесценен.

Но эта операция оказалась источником огромного обогащения для термидорианской буржуазии. «Мандаты» принимались в уплату за национальные имущества, которые продавались теперь уже без всяких аукционов. Крупные покупатели, обогатившиеся сперва на выгодном обмене ассигнатов на «мандаты», расплачивались теперь за свои приобретения обесцененными мандатами и извлекали из этих операций колоссальные выгоды. «В IV году, - писал Маркс в своем конспекте книги Авенеля, - начата была кампания мандатов, которую вели еще быстрее, чем Бонапарт итальянский поход. Чтобы покончить с ассигнатами, потребовалось восемь месяцев; кредит новых денег исчерпали за 4 месяца с тем, чтобы приобрести имущества эмигрантов за самую низкую цену». Кроме вновь конфискованных имуществ в Бельгии, тогда были распроданы большие участки лесов и бывшие королевские резиденции в Сен-Клу, Венсене, Сен-Жермене, Рамбуйе - «короли финансов становились хозяевами замков прежней монархии».

Нужда народных масс с введением «мандатов» только возросла. Возникли три цены - на ассигнаты, на «мандаты» и на звонкую монету, бывшую тогда еще чрезвычайной редкостью. «Забастовка» имущих слоев деревни продолжалась. Подвоз хлеба в города, особенно в Париж, все сокращался, выдача дешевого хлеба уменьшалась. В этой обстановке инфляции, страшной дороговизны, «голода среди изобилия» и возник знаменитый «Заговор во имя равенства», возглавленный Гракхом Бабефом.

Коммунистические взгляды Бабефа, складывавшиеся еще до революции, достигли к тому времени полной ясности. Если в первые годы революции Бабеф считал несвоевременным выступать с открытым забралом, то после жерминаля и прериаля он полагал, что только смелая программа «совершенного равенства» может вывести массы из господствовавшего после поражений состояния апатии, безразличия, полного упадка политической инициативы.

Уже в Аррасской тюрьме, весной 1795 г., он составил проект «Манифеста плебеев». Он опубликовал его почти тотчас же после освобождения, в 35-м номере «Трибуна народа». «Народ! Пробудись, - заканчивался „Манифест“, - выйди из своего оцепенения… Пусть это произведение станет молнией, которая оживит, возродит всех преисполненных когда-то жаром и мужеством… Пусть народ узнает подлинную идею равенства… пусть развернется борьба вокруг этого знаменитого завета подлинного равенства и отрицания собственности. Пусть будут низвергнуты все старые, варварские учреждения. Пойдем смело к равенству. Пусть будет видна нам цель общества, пусть будет видно общее благоденствие».

Бабеф Гравюра Перонара

Для осуществления этого подлинного равенства Бабеф предлагал уничтожить частную собственность, обязать каждого человека сдавать все продукты его труда в натуре на общие склады; установить администрацию продовольствия, которая, учитывая всех граждан и все ресурсы, будет распределять их на основе самого строгого равенства. Эта программа отличалась примитивным и грубоватым уравнительством, но она была первой попыткой связать коммунистический идеал с революционной борьбой широких народных масс. Коммунизм переставал быть отвлеченной книжной теорией, какой он был для Мабли и Морелли, - впервые в истории коммунистическая идея становилась знаменем революции.

Ядро будущего «заговора» сложилось еще в 1795 г., в Аррасской и парижских тюрьмах. В число заговорщиков входили члены Совета Парижской коммуны после 10 августа, Центрального комитета, готовившего восстания 31 мая - 2 июня, деятели наблюдательных комитетов, революционных трибуналов, администраторы революционной полиции, участники жерминаля и прериаля. Наряду с бывшими эбертистами и «бешеными» в движении участвовали и робеспьеристы, такие как Филипп Буонарроти, Александр Дарте (один из виднейших деятелей якобинской диктатуры в департаменте Па-де-Кале, ближайший сподвижник казненного после 9 термидора члена Конвента Ж. Лебона), Шарль Жермен, Ф. Лепелетье, сделавшие свои выводы из уроков революции и, в значительной мере под влиянием пропаганды Бабефа, перешедшие от мелкобуржуазного эгалитаризма к коммунизму.

Освобожденные из тюрьмы после амнистии 4 брюмера, будущие бабувисты широко использовали клуб Пантеона, где они постепенно завоевали решающее влияние. Директория приняла тогда решение о закрытии клуба, и эта операция была осуществлена Бонапартом как командующим «внутренней армией» (7 вантоза IV г. - 24 февраля 1796 г.). Пять дней спустя Бонапарт был поставлен во главе армии, предназначенной для военных действий в Италии.

Лишенные легальных возможностей, бабувисты создали тайную организацию. 10 жерминаля IV г. (30 марта 1796 г.) был создан повстанческий комитет, в состав которого вошли Бабеф, Буоиарро-ти, Дарте, Антонелль (бывший член Законодательного собрания, при якобинской диктатуре - член парижского революционного трибунала), Сильвен Марешаль (известный атеист, активный деятель революции, один из редакторов «Парижских революций»), Феликс Аепелетье, брат убитого члена Конвента, знаменитого Мишеля Лепелетье.

Комитет развил лихорадочную деятельность для подготовки вооруженного восстания и свержения Директории. Париж был разбит на 12 округов, во главе каждого из них стоял «тайный агент» из среды виднейших деятелей парижских секций. Одним из руководителей военной организации стал Жан Россиньоль, рабочий-ювелир, первый генерал-плебей, одно время стоявший во главе всех армий, действовавших в Вандее.

Параллельно с созданием повстанческого комитета в Париже оживилась деятельность уцелевших левых членов Конвента, из числа тех 68 якобинцев, которых термидорианцы лишили права быть переизбранными. Среди них видную роль играли Друэ, в 1791 г. арестовавший в Варение Людовика XVI во время его бегства, Вадье и Амар, бывшие руководители комитета общей безопасности, и др. Между обоими центрами начались переговоры о совместном выступлении. Якобинцы полагали, что в случае победы восстания власть должна перейти в их руки. Бабувисты, ставившие целью уничтожение частной собственности и осуществление «подлинного равенства» и считавшие, что якобинцы не способны решить такую задачу, добивались создания подлинной революционной диктатуры. Это признание необходимости революционной диктатуры для осуществления коммунистического преобразования общества было крупнейшей исторической заслугой бабувистов, при всем утопизме и грубо уравнительном характере их взглядов.

В конце концов между бабувистами и якобинцами было достигнуто соглашение. Бабувисты выработали «акт о восстании», в котором предусматривался и план восстания, и определенные экономические меры в случае его успеха - реквизиция пекарен, раздача хлеба, конфискация имуществ контрреволюционеров, вселение бедноты в их дома, возвращение вещей из ломбардов. Власть должна была перейти в руки нового собрания - по одному депутату от каждого департамента, но эти кандидатуры должны были выдвигаться повстанческим комитетом.

В Париже, где как раз в этот момент началось введение «мандатов», пропаганда бабувистов встречала сочувственный отклик «Я поджидаю их у мандатов», т. е. в момент получения заработной платы, - писал Моруа, один из «тайных агентов» наиболее плебейского Сент-Антуанского предместья. Инфляция, бешеная дороговизна болезненно затрагивали и средние слои населения, армию, даже ее офицерский состав. В столице начались волнения, затронувшие «полицейский легион», где бабувисты имели связи. «Тайные агенты», руководимые Бабефом и Буонарроти, составили списки бывших канониров, участников прежних революционных выступлений 10 августа и 31 мая, на которых можно положиться в случае нового восстания. Кое-какие связи бабувисты имели и в провинции. Об известном росте их влияния говорит и позиция Барраса, наиболее гибкого из всех членов Директории, вступившего в переговоры с некоторыми известными ему бабувистами.

Но большинство Директории, руководимое тогда Карно, держалось твердой позиции. 27 жерминаля (16 апреля 1796 г.) принят был закон, угрожавший смертной казнью за призывы к восстановлению монархии или конституции 1793 г., к грабежу или «разделу собственности под именем аграрного закона». Через несколько дней после этого был распущен полицейский легион.

Среди деятелей бабувистской организации оказался предатель - офицер Гризель, сообщивший Карно все сведения о подготовке восстания. 21 флореаля (10 мая 1796 г.) были арестованы Бабеф и Буонарроти, а вслед за ними все деятели движения, в том числе и Друэ (позднее ему удалось бежать, при явном содействии Барраса). Директория попыталась восстановить против «флореалистов», «анархистов», «кровопийц», «раздельщиков», и «грабителей» всю имущую Францию. Ее поддерживала буржуазная печать. «Если бы Бабефу удалось низвергнуть Директорию, - писала газета „Друг законов“, - то под именем первого трибуна он заставил бы удушить и своих врагов, и своих единомышленников».

В железных клетках обвиняемые были перевезены в небольшой городок Ван дом. Их судил специально созданный Верховный суд. Процесс, начавшийся в феврале 1797 г., продолжался три месяца. Подсудимые, в особенности Бабеф, держались чрезвычайно мужественно. 26 мая 1797 г. был объявлен приговор. Бабеф и Дарте были присуждены к смертной казни; семь человек, в том числе Буонарроти, к каторжной ссылке. Бабеф и Дарте пытались покончить с собой в зале заседания. Казнь состоялась ночью. По сообщению одного из бабувистов, Таффуро, труп Бабефа уже после казни был обезглавлен.

Парижские предместья, обескровленные после жерминаля и прериаля, не поднялись в защиту бабувистов. В сентябре 1796 г. уцелевшие участники движения предприняли попытку поднять войска, расположенные в Гренельском лагере, в пригороде Парижа. Но эта попытка была в значительной мере спровоцирована самой Директорией, заранее предупрежденной о выступлении. Из 131 арестованных 30 было расстреляно военным судом, в том числе 3 бывших члена Конвента.

Вслед за подавлением «Заговора во имя равенства» (так назвал его в своей книге, вышедшей в 1828 г., Филипп Буонарроти) в политике Директории начался резкий крен вправо.

После заключения мира с Пруссией и Испанией в составе первой коалиции остались только две державы, продолжавшие войну, - Англия и Австрия. Нанести удар Англии республика была не в состоянии; чтобы добиться мира, оставалось сломить Австрию. Весной 1796 г. предполагалось, что с этой целью будут развернуты операции на Рейне и Дунае. Но назначение Бонапарта командующим итальянской армией смешало все карты.

Как раз в те недели, когда пропаганда «равных» достигла своего кульминационного пункта, начались действия итальянской армии в Италии. Она была немногочисленной, всего 38 тыс. солдат, противостоящих почти вдвое более многочисленным армиям австрийцев и пьемонтцев.

Итальянский поход был, несомненно, одной из интереснейших военных операций. В нем со всем блеском сказался военный гений Наполеона. Все качества, присущие ему как полководцу, - стремительность, сила натиска, умение моментально охватить все особенности обстановки, способность почти безошибочно находить наиболее уязвимый пункт для нанесения молниеносного удара противнику, - великолепно проявились в этой первой его самостоятельной кампании.

Бонапарту удалось прежде всего отделить пьемонтские войска от австрийских и разгромить их. 12 апреля под Монтенотте пьемонтцам было нанесено первое поражение, затем - два других. Уже 28 апреля было подписано перемирие, а 15 мая заключен мир с Пьемонтом. Вслед за этим наступил черед австрийцев.

10 мая 1796 г. австрийская армия под Лоди потерпела сокрушительное поражение. Эта победа впервые вскружила голову Бонапарту. «В этот вечер, - вспоминал он на о-ве Святой Елены, - я почувствовал себя не просто генералом, но человеком, призванным влиять на судьбу народа».

Вслед за победой под Лоди французская армия вступила 14 мая в Милан - столицу австрийской Ломбардии. Австрийскому командованию пришлось перебросить в Италию новые силы, чтобы остановить натиск французов и освободить блокированную крепость Мантую, где была окружена большая австрийская армия. Но одна за другой - под Кастильоне (15 августа), Арколе (15–17 ноября), Риволи (14 января 1797 г.) - следовали новые победы французской армии. 2 февраля капитулировала Мантуя - важнейший стратегический узел в северной Италии. В апреле 1797 г. в Леобене было заключено перемирие. Первый итальянский поход Бонапарта завершился блистательным успехом.

Но этот успех вызвал и первые серьезные трения между Наполеоном и Директорией. Она по-прежнему считала Италию второстепенным театром военных действий. Главной целью своей внешней политики она (в особенности Рёбель) ставила присоединение левого берега Рейна и продолжала готовить операции рейнских армий, которые должны были повести победоносное наступление на Вену. Перед Бонапартом Директория ставила задачу двинуться на центральную и южную Италию с целью извлечь возможно больше ресурсов и, в частности, захватить Рим.

Но Бонапарт не собирался уступить пальму первенства своим соперникам - командирам рейнских армий Гошу и Моро. Он заботился поэтому не о левом береге Рейна, а торопился самостоятельно заключить мир с Австрией и закрепить свои завоевания в Ломбардии, которую он превратил в Цизальпинскую республику - следующую после Батавской «дочернюю республику».

Спровоцировав столкновение с Венецианской республикой, Бонапарт занял Венецию и превратил ее владения в предмет торга с Австрией. 18 октября 1797 г. в Кампо-Формио (фактически в Пассариано) он, не дожидаясь санкции Директории, подписал мирный договор с Австрией. Вопрос о левом береге Рейна остался открытым - правда, по тайным статьям договора, Австрия при условии территориальных возмещений не возражала против уступки его Франции, если на то согласится Германский союз. Австрия получала Венецию и большую часть ее владений - Иллирию, Далмацию и т. д. Франция приобретала Ионические о-ва - важную стратегическую позицию на Средиземном море. Австрия должна была признать независимые итальянские государства.

Условия Кампоформийского договора, вся итальянская политика Бонапарта начали вызывать сомнения в искренности его республиканских убеждений среди некоторых, наиболее прозорливых французских и итальянских демократов. Они рассчитывали, что Наполеон окажет содействие движению за превращение Италии в единую республику. Но уже заключение мира с пьемонтской монархией и отказ от помощи пьемонтским «якобинцам» вызвал «страшные сомнения» у тех, кто хотел видеть в Наполеоне «врага тиранов, спасителя Италии, надежду республиканцев».

Бабеф, который еще в 1796 г. обратил внимание на то, что Директория «дала генералу Бонапарту 800 тыс. франков на устройство его дома», с тревогой наблюдал за действиями Наполеона в Ломбардии, назначившего без всяких выборов временные представительные органы. Эти первые проявления авторитаризма дали основание одному из бывших членов бабувистского «повстанческого комитета», Сильвену Марешалю, выступить с памфлетом «Поправка к славе Бонапарта», в котором он предупреждал: «Бонапарт! Твоя слава является диктатурой!.. Если ты позволяешь себе такое поведение в Италии, ничто не дает мне уверенности в том, что во время предстоящих в жерминале (весной 1797 г. - Ред.) первичных избирательных собраний ты не заявишь: „Французский народ! Я вам составлю Законодательный корпус и исполнительную директорию…“ Я не вижу, что может помешать генералу явиться в Национальное собрание и сказать: „Я дам вам короля в моем духе или трепещите. Ваше неповиновение будет наказано“».

В целом итальянский поход принес Наполеону огромную популярность. Армия и генералитет вообще начинали играть в республике новую роль. В 1792–1794 гг. французская армия, подлинно демократическая, крестьянская в основном по своему составу, вела справедливую, оборонительную войну против феодальной коалиции. Весь характер войны потребовал коренного обновления командного состава. Во главе армии стали новые генералы, часто выходцы из самых демократических слоев народа, связавшие свою судьбу с делом революции. Они беспрекословно подчинялись якобинскому конвенту.

Но в эпоху Директории войны начинали менять свой характер. Они были еще прогрессивными, но велись уже не на французской территории. Французские армии содействовали ломке феодализма в странах, которые они занимали, - и в этом смысле они продолжали оставаться носителями прогресса. Но они облагали население контрибуциями и реквизициями. В условиях полной дискредитации бумажных денег Директория остро нуждалась в золоте, в звонкой монете, в других материальных ресурсах. Их могли доставить прежде всего победившие генералы. Так Директория начала попадать в зависимость от них. «Гражданский дух начинал постепенно отступать перед духом завоевания. За солдатами революции все чаще обозначались кондотьеры» .

Директория пыталась противодействовать этим процессам посылкой комиссаров в армии. Но они чаще всего оказывались бессильными. К тому же внутреннее положение в стране не позволяло Директории вступать в конфликт с армией и ее руководителями. Как раз в 1797 г. только армия могла оказать ей решающую поддержку в борьбе против усилившейся монархической опасности.

Расправа с бабувистами, Вандомский процесс вызвали поворот всей политики Директории вправо. Это содействовало оживлению деятельности монархистов. В столице существовало действовавшее по поручению Бурбонов «агентство», возглавлявшееся аббатом Бротье; оно субсидировалось англичанами. Целый ряд видных деятелей, в том числе и генерал Пишегрю, командовавший армией, завоевавшей Голландию, имели связи с эмиграцией. Выборы в жерминале V года (весной 1797 г.) принесли большой успех реакции. В советах пятисот и старейшин большинство принадлежало противникам Директории. Председателем Совета пятисот был избран скрытый монархист генерал Пишегрю.

Окрыленные результатами выборов, противники республики усилили свое наступление. Закон 3 брюмера IV года был отменен. Все амнистированные «террористы» лишались права занимать общественные должности. Законодательство 1792–1793 гг. против «неприсягнувших священников» было приостановлено. Началось их массовое возвращение из эмиграции - к лету 1797 г. в страну вернулось около 12 тыс. ранее изгнанных священников. Началось также возвращение эмигрантов-дворян. Против приобретателей национальных имуществ начался форменный террор. На их полях устраивались потравы, поджигался урожаи; вернувшиеся священники подвергали их проклятиям, лишали права на церковные обряды «до возвращения имуществ».

Столкновение между Директорией и большинством в советах пятисот и старейшин становилось неизбежным. Его задерживали только разногласия среди самих монархистов, между крайне правым их крылом, отстаивавшим восстановление старой неограниченной монархии (на их стороне были и сами принцы-претенденты), и конституционалистами. Тем не менее подготовка к выступлению против Директории шла достаточно интенсивно. На место выбывшего - в порядке ежегодного обновления, по жребию - Летурнера избран был явный монархист Бартелеми. Советы рассчитывали также на поддержку Карно, вдохновителя разгрома бабувистов. Предполагалось вынести Директории вотум недоверия и обновить весь ее состав.

Большинство Директории, «триумвират» (Ларевельер-Лепо, Рёбель, Баррас), встревоженное этими приготовлениями, готовилось дать отпор. Но оно боялось искать поддержки демократических элементов. В этих условиях оставалось только опереться на армию.

Несмотря на запрещение вводить в Париж войска без разрешения законодательных органов, Директория договорилась с одним из популярнейших республиканских генералов, Лазаром Гошем, командовавшим рейнской армией, о переброске войск к столице. Одновременно Директория получила поддержку Бонапарта, на которого яростно нападали в советах пятисот и старейшин за условия, на которых был заключен Кампоформийский договор. Бонапарт прислал в столицу одного из своих генералов, Ожеро, назначенного командующим парижским гарнизоном. Бонапарт добыл для Директории важный документ (захваченный им у французского эмигранта графа д’Антрега, арестованного в Венеции), уличавший Пишегрю в связи с контрреволюционной эмиграцией.

Оппозиция собиралась перейти к решительным действиям, но «триумвират» ее опередил. В ночь на 18 фруктидора V года (4 сентября 1797 г.) был произведен переворот. По улицам были расклеены афиши, в которых приводился «документ д’Антрега» как доказательство предательства Пишегрю, председателя Совета пятисот, и его единомышленников, связанных с «англо-эмигрантским заговором». Под руководством Ожеро были произведены аресты лидеров советов пятисот и старейшин, которые подлежали высылке на каторгу вместе с двумя членами Директории, Бартелеми и Карно. Карно удалось скрыться, а арестованный Пишегрю бежал в пути. 177 депутатов были лишены полномочий. Среди высланных и отстраненных депутатов были видные деятели - Буасси д’Англа, Порталис, Дефермон, Дюмолар, Бурдон из Уазы, Пасторе, Саладен, Симеон, Воблан, Барбе-Марбуа, Матье Дюма и др. - некоторые из них сыграли значительную роль в наполеоновскую эпоху. Все эти мероприятия были санкционированы оставшимися членами обоих советов. В состав Директории взамен Карно и Бартелеми введены были бывший якобинец Мерлен (из Дуэ) и Франсуа Невшато. Был обновлен весь состав министров - министром иностранных дел был назначен Талейран, бывший епископ Отенский, один из лидеров Учредительного собрания, находившийся в годы якобинской диктатуры в Соединенных Штатах, умный и расчетливый человек, ставший воплощением беспринципности, угодничества и продажности.

Переворот 18 фруктидора отодвинул на время монархическую угрозу. Закрыты были 42 газеты, враждебные Директории. Вновь введено было в действие законодательство против контрреволюционного духовенства. Эмигрантам, вернувшимся самовольно, предложено было в двухнедельный срок покинуть Францию. Даже Сиейес, при всей умеренности его взглядов, выступил с предложением об изгнании всех лиц, занимавших какие-либо посты при старом порядке.

Но переворот, представлявший собой грубое нарушение конституции, впервые превративший армию в активную и отчасти даже решающую силу в политической жизни, не укрепил надолго Директорию. В ней и кругах, ее поддерживавших, видели представителей все той же группы термидорианцев, упорно цеплявшихся за власть, не гнушавшихся никакими средствами. Моральный авторитет Директории продолжал падать. Этому особенно содействовала ее тесная связь и зависимость от новой, хищнической буржуазии.

По словам Маркса, как раз после подавления движения Бабефа представители термидорианской буржуазии «накинулись, как бешеные волки, на имущества эмигрантов. Другой удачный поворот для них: победы итальянской армии. Бонапарт! Монтенотте, Мондови, Лоди! Грабители восхваляли Бонапарта как своего протектора… И каким выгодным для них делом оказались поставки на армию… Члены Директории, депутаты, генералы, все чиновники тонули, гибли в этом обществе банкиров, военных поставщиков, продажных женщин, подчинивших их своему господству…»

Лишившись возможности выпуска бумажных денег, Директория, испытывавшая острую финансовую нужду, часто вынуждена была прибегать к услугам банкиров для получения займов на самые неотложные нужды. Но взамен она должна была идти на все большие уступки. Так появилась система «делегаций»: взамен денежных авансов Директория передавала своим кредиторам на «откуп» право рубки в государственных лесах, взимания налогов в том или ином департаменте, распродажу конфискованных английских товаров и т. д. В этой обстановке сделок, спекуляции, взаимных услуг, характерных для «буржуазной оргии Директории», подавляющее большинство ее деятелей во главе с Баррасом оказывалось охваченным той же страстью обогащения. Недаром Талейран при своем назначении министром воскликнул: «Нужно составить состояние, огромное состояние»!

Поворот политики влево оказался недолговечным. Весной 1798 г. предстояли очередные выборы. Так как посты отстраненных депутатов не были замещены, предстояло избрать 437 депутатов - почти 2 /з состава обоих советов. Накануне выборов в жерминале VI года демократические элементы в стране заметно оживились. Циркулировали списки, в которых в числе выборщиков и депутатов фигурировали имена бывших членов робеспьеристского Комитета общественного спасения Р. Ленде и Приера из Марны и видных якобинцев Друз, Гойе (бывшего министра юстиции в 1793 г.), Тиссо - шурина «прериальского мученика» Гужона, бывшего парижского мэра Паша, «красного священника» Пьера Доливье и т. д. В департаменте Сены в числе выборщиков оказалось немало бывших активных якобинцев и даже бабувистов. Один из инспирированных сторонниками Директории памфлетов насчитывал в этом собрании около 25 «излюбленных детей Бабефа» .

Напуганная призраком возрождения якобинизма, Директория совершила очередной поворот вправо. Советам в их прежнем составе предоставлено было право утверждения вновь избранных депутатов. При этом было допущено новое грубейшее нарушение конституции. В 26 департаментах вместо одного собрания выборщиков создавалось два, депутатами утверждались кандидаты, избранные меньшинством, но угодные Директории. По закону 22 флореаля VI года (11 мая 1798 г) не были утверждены 106 из вновь избранных депутатов, в том числе и будущие наполеоновские консулы Камбасерес и Роже-Дюко. Этот «флореальский» переворот еще больше содействовал дискредитации Директории. Но особенно роковую роль сыграла ее внешняя политика и связанное с ней возобновление военных действий с новой, второй коалицией.

Одним из основных требований монархической оппозиции в советах было немедленное заключение мира на условиях отказа Франции от расширения своих границ. Переворот 18 фруктидора был использован Директорией как раз в обратном направлении - для активизации ее внешней политики. Мирные переговоры с Англией, начатые Питтом под впечатлением французских побед в Италии, были прерваны.

Стремясь к установлению прямой связи между Францией и ее итальянскими «протекторатами», Директория усилила свою деятельность в Швейцарии, где она могла опереться на демократов, искавших помощи французской республики. В феврале 1798 г. французские войска вошли в Берн, а в июне содействовали перевороту, приведшему к созданию Гельветической республики, новой «дочерней республики», пришедшей на смену государству фактически независимых кантонов, в котором господствовали реакционные элементы. Однако и республику в Швейцарии Директория стремилась использовать прежде всего в целях извлечения финансовых и других материальных ресурсов. Женева, важнейший пункт транзитной торговли, была присоединена к Франции и превратилась в центр нового Леманского департамента.

Отказавшись от осторожной политики Бонапарта в отношении папства, Директория под различными предлогами в феврале 1798 г. организовала вторжение французских войск в римскую область и содействовала провозглашению Римской республики. Пьемонт сохранял еще свою самостоятельность, но в июне 1798 г. французские войска заняли цитадель в столице Турине. После внезапной смерти Лазара Гоша, стоявшего во главе рейнских армий и готовившего в контакте с немецкими демократами провозглашение Рейнской республики, Директория создала на занятых французами территориях четыре новых департамента.

Важнейшим мероприятием Директории в области внешней политики явился египетский поход. Трудно установить, под чьим влиянием было принято это решение. Уже летом 1797 г. Талейран выступил в Институте с докладом «О выгодах приобретения новых колоний в нынешних условиях», в котором предлагал завоевание Египта. Возможно, что этот проект был подсказан Бонапартом. Во всяком случае он стал ревностным сторонником египетской экспедиции с целью расширения влияния Франции на Средиземном море и нанесения удара Англии.

Бонапарт вернулся из Италии в декабре 1797 г. На приеме, устроенном ему Директорией, он держал себя очень сухо и надменно. В произнесенной им речи была загадочная фраза: «Когда благосостояние французского народа будет утверждено на основе наилучших органических законов, вся Европа станет свободной». Хотя сам Наполеон считал, что «груша еще не созрела», Директория, встревоженная поведением Бонапарта, поддержала план египетского похода, не без задней мысли отделаться от слишком популярного и честолюбивого генерала.

Решение об экспедиции было принято в марте 1798 г. В мае 1798 г. сильный французский флот, на судах которого было размещено около 40 тыс. солдат, отплыл из Тулона. Объезжая суда накануне отплытия, Бонапарт, по рассказу очевидца, вызвал ликование среди моряков и солдат, обещая «каждому солдату шесть арпанов земли после возвращения на родину из экспедиции. Он апеллирует к выгоде и к чести… Все горят желанием уехать, умоляют о попутном ветре. Недоверие и беспокойство исчезли. Все спешат на корабли».

Заняв в пути о-в Мальту, французы высадились в Египте. Разгромив 21 июля 1798 г. в известной битве у пирамид мамелюков, они вступили в Каир. Но всего через десять дней экспедиция оказалась под ударом. Английская эскадра, курсировавшая в Средиземном море во главе со знаменитым английским адмиралом Нельсоном, в силу ряда случайностей пропустила французские суда. Однако, узнав о французской высадке, Нельсон поспешил к побережью Египта. 1 августа 1798 г. в бою под Абукиром французская эскадра была разгромлена, уцелело только два судна; командующий флотом был убит. Французская армия оказалась в мышеловке - выход из Египта был ей отрезан.

Но последствия египетской экспедиции этим не ограничивались. Хотя фактически в Египте господствовали мамелюки, но султан продолжал рассматривать эту страну как свое владение. 9 сентября 1798 г. Турция объявила Франции войну. В поисках союзников она обратилась к России. У царского правительства к тому времени, после завершения разделов Польши, руки были развязаны. Союз с Турцией, соглашавшейся открыть русскому флоту свободный выход из Черного моря через проливы, впервые предоставлял России широкие возможности для активной политики на Средиземном море. Павел I, сменивший в 1796 г. на престоле очень осторожную Екатерину II, подписал в декабре 1798 г. договор с Турцией.

К тому времени осложнилось положение в Италии. Против Римской республики выступили войска неаполитанской монархии, овладевшие на время Римом. Перешедшие в контрнаступление французы вновь заняли Рим и вступили в Неаполь, где в январе 1799 г. была провозглашена Партенопейская республика. Тогда Павел I выразил готовность оказать военную помощь свергнутому неаполитанскому королю. Русский флот вошел в воды Средиземного моря. Впервые за годы революции русская армия перешла к активным действиям против Франции. Австрия дала свое согласие на пропуск русских войск, и в ответ на это Директория в апреле 1799 г. объявила ей войну. Почти одновременно прерваны были переговоры с Германским союзом в Раштадте, где при отъезде были убиты двое из членов французской делегации.

Мирная передышка, полученная после Кампо-Формио, продолжалась всего полтора года. В начале 1799 г. Франции пришлось вступить в борьбу со второй коалицией, куда входили Англия, Россия, Австрия, Турция, Неаполь и Швеция. Военные действия начались для Директории крайне неудачно. Уже в апреле 1799 г. русские войска во главе с Суворовым вошли в Милан. Французская армия очистила всю Италию и вновь перешла обратно за Рейн. Австрийцы начали действовать в Швейцарии. Под угрозой оказалась и Батавская республика - в августе 1799 г. английский флот высадил в Гельдере 25-тысячный русский корпус. Как и в 1792–1793 гг., Франция вновь оказалась под угрозой вторжения.

Как и тогда, это вызвало в стране некоторый революционный подъем. По силе он был совершенно несравним с годами якобинской диктатуры. После 9 термидора и подавления движений 1795 г. в плебейских массах, разочарованных результатами буржуазной революции, развился политический индифферентизм. Экономическое положение улучшилось; после нескольких благоприятных урожаев и ликвидации инфляции дороговизна уступила место низким ценам; хлеб и мясо продавались на и даже на 1 / 4 дешевле, чем в 1790 г. Все это содействовало развитию известной политической апатии в массах.

Однако опасность вторжения действовала - в стране явно росла демократическая оппозиция, требовавшая от Директории принятия чрезвычайных мер для защиты республики. На очередных выборах весной 1799 г. прошел ряд левых депутатов, и Директория на этот раз не решилась на новый переворот. Его осуществили обновленные советы пятисот и старейшин.

Жертвой переворота явилась сама Директория. Из ее состава сперва по жребию вышел наиболее энергичный ее член - Рёбель; на его место был избран Сиейес, будущий «могильщик республики». В советах сложился своеобразный блок между демократической их частью и умеренными, стремившимися дать Директории реванш за нарушение конституции 18 фруктидора и 22 флореаля.

Членов Директории 30 прериаля VII года (18 июня 1799 г.) заставили уйти в отставку. Из всего состава первой Директории уцелел один Баррас, продолжавший лавировать с единственной целью удержаться у власти. В состав новой Директории вошли бывший якобинский министр юстиции Гойе, термидорианец Роже Дюко и генерал Мулен, имевший репутацию левого. Сменены были все министры. Военным министром был назначен генерал Бернадот, сын трактирщика, командовавший рядом армий в годы революции. Министром полиции стал пресловутый Фуше, когда-то левый депутат Конвента, еще в начале термидорианской реакции друг Бабефа, оказавшийся, однако, поразительно беспринципным и вероломным интриганом. Министром финансов был назначен бывший якобинец Робер Ленде; министерство юстиции возглавил также «цареубийца», Камбасерес, будущий второй консул.

Поражения на фронтах вынудили принять ряд решительных мер. По предложению генерала Журдана, победителя под Флерюсом, депутата Совета пятисот, был объявлен призыв в армию пяти возрастов; в состав армии влились новые, в основном крестьянские контингенты, решительно настроенные против всяких попыток феодальной и монархической реакции. Был введен принудительный заем на 100 млн. фр., причем обложению подлежали исключительно представители верхушки имущих классов. 12 июля 1799 г. был принят закон о заложниках: они должны были отбираться из числа бывших дворян, родственников эмигрантов и т. д. За убийство одного государственного служащего или приобретателя национальных имуществ должны были нести ответственность четверо заложников. На некоторое время были разрешены обыски на дому. 17 июля Журдан провозгласил тост за «возрождение пик». Пики были главным оружием санкюлотов, и тост этот как бы призывал к восстановлению прежней роли санкюлотов.

В Париже впервые после роспуска «Пантеона» начал действовать новый клуб - «Общество друзей равенства и свободы», - собиравшийся в зале Манежа. На первом же его заседании «распорядителем» был избран Друэ, вернувшийся во Францию после бегства из тюрьмы. В клуб записалось около 250 депутатов. В числе его членов были не только видные деятели якобинской диктатуры, как, например, Приер из Марны и бывший военный министр в 1793 г. полковник Бушотт, но и активные бабувисты Феликс Лепелетье, «главный агент связи» в бабувистской организации Дидье и др.

Хотя все эти меры осуществлялись нерешительно и крайне отдаленно напоминали 1793 год, их оказалось достаточно, чтобы вызвать резкое сопротивление имущих классов, охваченных страхом перед возможностью воскрешения якобинизма. В Совете пятисот, а особенно, в Совете старейшин, в руководящих кругах буржуазии, во всей собственнической Франции начался новый приступ антиякобинской реакции. Совет старейшин отклонил предложение об обвинении бывших членов Директории. Последний Якобинский клуб просуществовал всего около пяти недель; тот же Фуше, когда-то крайне левый якобинец, в качестве министра полиции распорядился об его закрытии (26 термидора - 13 августа 1799 г.). Внесенное генералом Журданом предложение об «объявлении отечества в опасности» 14 сентября было отклонено, правда незначительным большинством голосов. «Социальный страх» вновь чрезвычайно усилил контрреволюционность термидорианской буржуазии. В истории Первой республики началась заключительная фаза.

Этому способствовало и то, что военные операции приняли благоприятный оборот. Австрийская монархия была встревожена победами армии Суворова на р. Треббии и при Нови. Обеспокоенные возможностью самостоятельных действий русско-английского десанта на голландском побережье, австрийцы поторопились вывести свои войска из Швейцарии с целью их переброски на Рейн. Австрийцев должны были сменить русские войска, но это перемещение происходило так внезапно и в таких неблагоприятных условиях, что французской армии удалось нанести удары изолированным друг от друга отдельным частям русских войск. Только благодаря героическому переходу через Альпы под руководством Суворова удалось избежать поражения. Возмущенный поведением австрийцев, Павел I дал приказ о возвращении русской армии. Незадолго перед тем было нанесено поражение высадившемуся на голландском побережье русскому экспедиционному корпусу. По условиям капитуляции 6000 русских солдат были интернированы на о-в Джерсей. Непосредственная опасность для Франции была устранена.

автора Север Александр

Директория Украинской народной республики 14 ноября 1918 года, после падения Гетманата, власть перешла к Директории Украинской народной республики. Возглавил Директорию Владимир Винниченко, уже руководивший правительством УНР в 1917–1918 годах. Но уже в начале 1919 года он и

автора Дикий Андрей

ДИРЕКТОРИЯ (Киевский период) 14 декабря 1918 г., войска Директории вступили в Киев. В пасмурный декабрьский день, молча наблюдали киевляне, как по Васильковской улице и Вибиковскому бульвару шли к центру города победители. Сначала - “сечевые стрельцы” - галичане, потом -

Из книги Неизвращенная история Украины-Руси. Том II автора Дикий Андрей

ДИРЕКТОРИЯ БЕЗ СТОЛИЦЫ (ВИННИЦКИЙ ПЕРИОД) Оставивши Киев, Директория направилась на юго-запад, и в начале февраля 1919 г. на некоторое время задержалась в Виннице. Положение было исключительно тяжелое. Ни армии, ни сочувствия народа у Директории не было. Это все понимали,

Из книги Украина: история автора Субтельный Орест

Директория Изгнав Скоропадского, Директория из победоносного повстанческого комитета стала преобразовываться в правительство восстановленной Украинской Народной Республики. Временно оставив за собой функции высшей исполнительной власти, она назначила кабинет

Из книги Махно и его время: О Великой революции и Гражданской войне 1917-1922 гг. в России и на Украине автора Шубин Александр Владленович

Из книги Хронология российской истории. Россия и мир автора Анисимов Евгений Викторович

1795–1799 Директория во Франции Летом 1795 г. Конвент принял новую Конституцию III года. Ею вводился избирательный ценз и парламент, составленный из Совета пятисот и Совета старейшин, при этом Конвент самораспускался. Правительством становилась Директория из пяти директоров,

Из книги Сибирь, союзники и Колчак т.1 автора Гинс Георгий Константинович

Глава IX Директория Кто же были те люди, которые взяли на себя восстановление России, которые нашли в себе мужество встать лицом к лицу перед грандиозными по сложности задачами: примирить обострившуюся борьбу интересов, создать из ничего армию, заставить деморализованную

Из книги Россия в 1917-2000 гг. Книга для всех, интересующихся отечественной историей автора Яров Сергей Викторович

Уфимская директория Чехословацкая акция, повлекшая за собой роспуск местных Советов, обусловила появление первого антибольшевистского правительства на Урале - Уфимской директории. Она сформировалась в сентябре 1918 г. на основе эсеровского Комитета членов

Из книги Гибель империи казаков: поражение непобежденных автора Черников Иван

Глава 7 УФИМСКАЯ ДИРЕКТОРИЯ Народную армию Комуча разбили из-за отсутствия резервов, несмотря на время, которое Каппель дал эсерам своими успехами, и огромные территории под контролем Комуча.Результаты ошеломили. Мужики, не дав новобранцев, не платили налоги!

Из книги История Франции в трех томах. Т. 2 автора Сказкин Сергей Данилович

Директория Термидорианцам удалось, таким образом, сохранить власть в своих руках. Правда, на выборах 1795 г. прошло только 379 бывших члена Конвента, и притом из числа наиболее умеренных. Но предусмотренное декретами «избирательное собрание Франции» из уже переизбранных

автора Галушко Кирилл Юрьевич

5. Директория, Петлюра и агония независимости В гражданской войне нет места для суда над врагами. Это - смертельная схватка. Если не убьешь ты, убьют тебя. И если ты не хочешь быть убитым, убей сам! Мартин Лацис, «Известия», 23 августа 1918 г. 14 ноября 1918 г. лидеры украинских

Из книги История Украины автора Коллектив авторов

Советское наступление и кочующая Директория На Украину вошла Красная армия, которая тут же получила поддержку не только коммунистов, но и значительной части украинского крестьянства, считавшего большевиков сторонниками раздела помещичьей земли и борцами с немецкой

Из книги Украинский национализм: ликбез для русских, или Кто и зачем придумал Украину автора Галушко Кирилл Юрьевич

5. Директория, Петлюра и агония независимости В гражданской войне нет места для суда над врагами. Это - смертельная схватка. Если не убьешь ты, убьют тебя. И если ты не хочешь быть убитым, убей сам!Мартин Лацис, «Известия», 23 августа 1918 г.14 ноября 1918 г. лидеры украинских

Из книги Трагедия адмирала Колчака. Книга 1 автора Мельгунов Сергей Петрович

Глава первая Директория

Тематические материалы:

Смотреть в ютубе квн ольга

огарёва; фгбоу во "мгу им

Химические реакции Некоторыесоли разлагаются при нагревании

Банковская гарантия – образец Что нужно получения банковской гарантии

Договор поставки с отсрочкой платежа

Прямые затраты на производство

Баланс мсфо (отчет о финансовом положении) Оценка статей отчета о финансовом положении

Импульсивные действия Анализ и интерпретация полученных результатов

Обновлено: 26.05.2023

103583

Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter